В одном из самых знаменитых словарей русского языка слову "книга" придается три значения. Первое - "сшитые в один переплет листы бумаги или пергамена" (то есть формальный образ книги как материального предмета) , второе - "писание, все, что в книге содержится" (то есть, выражаясь современным языком, смысловая сторона понятия) . И, наконец, третье - "раздел, отдел в обширном письменном сочинении"Даль Вл. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 2. СПб. , 1881. С. 125.. Если не принимать в расчет не научных толкований, весь основной смысл слова "книга" так или иначе, связан с ученостью, с информацией и распространением сведений среди себе подобных, то есть, распространением знаний и образов.
Исторически сложилось так, что в европейских и переднеазиатских языках содержание термина (его понятие, смысл) одинаково. Греческое "библио", латинское "либер", семитическое "сефер", арабское "китаб", подобно славяно-балтийскому "книга", трактуются одинаково: 1) предмет, 2) произведение, 3) часть сочинения. Раз появившись, как бы давно это ни было, термин этот сохраняет свою корневую неприкосновенность и до наших дней.
В русской письменности слово "книги" встречается впервые в Остромировом Евангелии (1056/1057), самом раннем из датированных рукописных памятниковОстромирово Евангелие. Л. 3 об. , и употребляется во множественном числе, что позволяет давать ему расширительное толкование - скорее знание вообще, чем просто книга. Употребление слова "книга" в единственном числе зафиксировано у нас значительно позже, в 1263 г. , у одного из монастырских писцовБрандт Р. Ф. Лекции по славяно-русской палеографии. М. , 1909. С. 15..
Бытует, однако, и мнение о неславянском, даже вообще неевропейском происхождении слова "книга". Термин выводили из древнекитайского, угрофинского, ассирийского, тюркского языков, не затрудняясь доказательствамиГоворов А. А. О древнерусском происхождении слова "книга"//Букинистическая торговля и история книги. Вып. 1. М. , 1990. С. 14..
Нам представляется, что не позже 863 г. (времени знаменитого путешествия св. Кирилла в Корсунь, после чего он взялся за изобретение алфавита) , в языках славян и прибалтов уже имелся древнейший, устойчивый и совершенно определенный термин "книга". Удивляет здесь только то, что наши отдаленные предки не использовали с этой целью лексику ближайших культурных народов, которая им, конечно, была знакома: "библио", "либер", "манускрипт", "хартия", "грамота", а предпочли словообразование от праславянского "кнети", то есть "знать". Впрочем, упомянутые термины активно применялись и применяются в качестве синонимов.
Ученые убедительно доказывают родство русского слова "книга" с понятиями, означавшими знание вообще. Выделение его в самостоятельный семасиологический ряд произошло, очевидно, в первобытную эпоху, когда праславяне прикочевали на восточноевропейскую равнину.
Одним из веских доказательств самобытности упоминаемого ряда служит то, что в ходе развития в нем образовались производные, и не просто прилагательные и эпитеты. В славянских языках возникли термины "князь" (русский) , "ксендз" (польский) , "кнез" (болгарский) и другие, относящиеся к племенным вождям, жречеству и так или иначе связанные с семасиологией знания ("четеху и гаатаху... "). Таким образом, этимологически "книга" образуется от глагола "знать".
Для древнего человека устная поэма, вроде "Илиады" или "Махабхараты", одна могла быть полновесным источником информации обо всей вселенной, заменяющим все книги, газеты, картины, радио- и телепередачи нашего времени. В лучшем случае он расширял свой арсенал наскальными рельефами или пещерной росписью. Таков синкретизм первобытной культуры. Книга прошла большой исторический путь - от неразвитости, примитивной слитности до современной изощренности высокотехнических средств передачи информации.
История изучает, каким образом в определенной, веками выработанной последовательности взаимодействуют составляющие процессы: наука, литература, ис