Троекуров удивлен отсутствием Дубровского за ужином. Он дважды посылает
за другом без которого «отроду не выезжал на охоту» и к которому
сердечно привязан. Однако, когда Дубровский в письме требует себе, по
существу, тех же прав, какими наделен Троекуров, требует равенства,
Кирила Петрович разгневался. И хотя он «скучал» без Дубровского, досада
изливается в оскорблениях.
Сопоставление центральных эпизодов первой главы проясняет мысль о том, что человек
и власть перед Троекуровым ведут себя по-разному. И в этом
противопоставлении эпизодов ученикам открывается драматизм положения А.
Г. Дубровского, посмевшего нарушить «общий закон». Рельефности этой
мысли в сознании учеников способствует и работа над черновыми вариантами
первой главы. Правя в первой главе сцену приезда Шабашкина к
Троекурову, Пушкин усиливает проявления подобострастия в заседателе.
Выражения «с умилением ожидая», «с. трепетом ожидая» Пушкин заменяет «с
благоговением ожидая».
В черновике Шабашкин попадает к
Троекурову как бы случайно: «Я ехал мимо». В правленном тексте его
приезд воспринимается как специальная услуга Троекурову: «Я ехал в
город, ваше превосходительство, и зашел к Ивану Демьянову узнать, не
будет ли какого приказания от вашего превосходительства». Дважды
повторенной «ваше превосходительство», ожидание «приказания» (в
черновике спокойнее: «нет ли какой надобности») — все это свидетельство
того, что Шабашкин почти коленопреклоненно, как перед монархом, ждет
воли Троекурова, заседатель не услугу оказывает помещику, а прислуживает
ему.
В репликах Троекурова Пушкин, напротив,
подчеркивает пренебрежительность, нескрываемое презрение к Шабашкину.
Снимается постоянное обращение «брат», «братец». Вводится небрежное:
«Как бишь! тебя зовут?» Троекуров не фамильярничает с властями, не
обольщает, а повелевает. Первоначально одна из его реплик звучала так:
«Садись-ко, брат, — хочешь водки?» Пушкин исправляет: «Выпей водки да
слушай». Вместо сожалительной интонации Троекурова: «Нет, братец, ни
прав, нет документов»,— появляется в правленом тексте грубая издевка:
«Врешь, братец, какие тебе документы».