Я выросла в дремучем лесу… И пока жива, я буду услаждать своей красотой и лес, и травы, и скалу, все окрестности напою ароматом. Меня все любят. Вот тот гнилой пень смотрит все время в мою сторону, любуется мною. Издали улыбается мне его широкое и некрасивое, но такое доброе лицо. Высокие деревья не наглядятся на меня с высоты, у них самих верхушки голые, а меня заслоняют своими ветвями: не зазябла бы наша фиалка, не повредило бы ей что-нибудь! Никогда не дадут пролиться на меня проливному дождю: ведь дождь сразу собьет мои лепестки, а без лепестков мне — смерть! Нет, что и говорить, все деревья: и горная береза, и бук, и лесной орех, и верба — все они окружают, охраняют меня, задерживают на своих ветвях и листьях дождевую воду, а уж затем по капельке, по росинке роняют ее на меня, умывают меня. А я вытягиваю шейку, и так хочется петь! Подарила бы мне природа талант, чтобы могла я воздать хвалу и облакам в небесах, и солнцу, и этим деревьям, заступникам моим, и этим горам, и этим лугам, и пушистым петушкам, которые с развальцей прогуливаются вокруг меня среди сухих желтых листьев в своих красных и зеленых оперениях. А иной раз как защебечут мне прямо в личико! Подбадривают меня, не нарадуются моему существованию. Коротка моя жизнь, всего лишь один месяц. Но и мне порой так жадно хочется жить! Как-то утром кулик запел совсем рядом со мною. Такой он красивый-красивый, круглый и пушистый. Как и я, он гордился собой; все рады жизни, все любят природу. Вчера небо грохотало над нами. Но гром не пугает нас. Гроза — предвестник дождя, а дождь поит нас молоком матери-земли. Солнце же сверху следит за нами и ласкает теплотой своей. Растения рады дождю, и от радости покрылись почками по горло; теперь наденут на себя новые платья и шубки. А вот уже два дня, как родилась моя сводная сестрица — фирлетка; так рада жизни, мотает своей головкой то вверх, то вниз, кланяется матери-земле, отцу-солнцу и шепчется со мной.