Помогите пожалуйста, выделить проблему и привести два аргумента
А.
П. Чехов сам сердился на себя за свое расточительство, но, по
возможности, никогда никому не отказывал, потому что давать «в долг без
отдачи» было давней его специальностью. И делал это до такой степени
тайно от всех, что даже близкие люди, например актер Художественного
театра Вишневский, считали его «скуповатым» !
«Халата у меня нет, — сообщал он жене, — прежний свой халат я кому-то подарил, а кому — не помню» .
Чаще
всего подарки посылались им в виде сюрпризов по почте, причем почти в
каждом сюрпризе сказывалось его зоркое внимание ко вкусам и потребностям
разных людей. Таганрогскому доктору Давиду Гордону для его
«водолечебной» приемной он послал из Москвы картину; Линтваревым,
жителям деревни, — новейший патентованный плуг; иркутскому школьнику
Нике Никитину — карту Забайкалья; Максиму Горькому — карманные часы.
Обрадованный Горький писал ему, что готов кричать всем прохожим: «А знаете ли вы, черти, что мне Чехов часы подарил? »
Второго
июня 1904 года, буквально на смертном одре, Чехов хлопочет о каком-то
студенте, сыне какого-то дьякона, чтобы того перевели из одного
университета в другой.
«Сегодня, — пишет он дьякону, — я уже
направил одного господина, который будет иметь разговор с ректором, а
завтра поговорю с другим» .
Это событие, кажется, единственный
случай, когда человек, обратившийся к Чехову с просьбой о помощи, не
получил того, чего просил, да и то по причине вполне уважительной: ровно
через месяц Чехов умер, так и не дожив до тех сроков, которые наметил в
письме.
Все остальные просьбы он всегда выполнял, хотя никак невозможно понять, откуда он брал для этого время.
Чехов
никогда не забывал, что любовь к человечеству лишь тогда плодотворна,
когда она сочетается с живым участием к судьбам отдельных людей. Жалость
к конкретному человеку была его культом. Даже простые люди, не читавшие
Чехова, чувствовали в нем своего «сострадальца» . Куприн рассказывает,
что когда в Ялте в присутствии Чехова на борту парохода какой-то
пришибеев ударил по лицу одного из носильщиков, тот закричал на всю
пристань:
— Что? Ты бьешься? Ты думаешь, ты меня ударил? Ты — вот
кого ударил! — и указал на Чехова, потому что даже он понимал, что для
Чехова чужая боль — своя.
(К. Чуковский)