Но радость, смешанная с нетерпением, волновала тебя все больше и больше.
Крикнул, совершенно позабыв о нас и весь отдавшись тому, что происходило в твоей переполненной жизнью душе,...
От боли, от острого и внезапного оскорбления, так грубо ударившего тебя
в сердце в один из самых радостных моментов твоего детства, ты,
вылетевши за дверь, закатился таким страшным, таким пронзительным
альтом, на какой не способен ни один певец в мире.
Ты сидел на полу, изредка подергивался от глубоких прерывистых вздохов,
обычных у детей после долгого плача, и с потемневшим от размазанных
слез личиком забавлялся своими незатейливыми игрушками...
Ты бесновался, с грохотом валял стулья, бил ногами в пол, звонко вскрикивал от переполнявшей твое сердце радостной жажды...