Прочитайте текст № 7 Летят мои кони (Б.Васильева). Составьте план к нему
Человек создан на столетия, если судить по ни с чем не сравнимой трате
сил. Лев, убив антилопу, отдыхает сутки. Могучий сохатый после часового боя
с соперником полдня отстаивается в чащобе, судорожно поводя боками. Каранар
— верблюд Едигея, год копил силы, чтобы буйствовать и торжествовать
полмесяца. Для человека подобные подвиги – блеск мгновения, за который он
платит столь малой толикой своих запасов, что вообще не нуждается в отдыхе.
Цель зверя − прожить отпущенный природой срок. Сумма заложенной в
нём энергии соотносима с этим сроком, и живое существо тратит не столько,
сколько хочется, а столько, сколько надо: зверю неведомо желание, он
существует по закону необходимости. Не потому ли звери и не подозревают, что
жизнь конечна?
Жизнь зверей – это время от рождения до смерти: звери живут во времени
абсолютном, не ведая, что есть и время относительное, в этом относительном
времени может существовать только человек. Его жизнь никогда не
укладывается в даты на могильной плите. Она вмещает в себя ведомые только
ему секунды, которые тянулись, как часы и сутки, пролетевшие, словно
мгновения. И чем выше духовная структура человека, тем больше у него
возможностей жить не только в абсолютном, но и в относительном времени. Для
меня сверхзадачей искусства является его способность насыщать человеческую
жизнь смыслом, учить людей активно существовать и во времени
относительном, то есть сомневаться, чувствовать и страдать.
Это − о духовности, но и в физической жизни человеку отпущено заведомо
больше, чем нужно, для того чтобы прожить по законам природы. Зачем? Ведь в
природе всё разумно, испытано миллионолетиями, и даже аппендикс, как
выяснилось, для чего-то всё-таки нужен. А превышающий потребности запас
энергии для чего дан человеку?
Я задал этот вопрос в пятом или шестом классе, когда добрёл до
элементарной физики и решил, что она объясняет всё. И она действительно всё
мне тогда объяснила. Кроме человека. А его объяснить не смогла. Именно здесь
кончалась логика знания и начиналась многовариантная логика понимания.
Я тогда этого не представлял, однако энергетический баланс не сходился,
и я спросил отца, зачем человеку столько отпущено.
− Для работы. − Понятно, − сказал я, ничего не поняв,
Это свойство − соглашаться с собеседником не тогда, когда всё понял, а
когда ничего не понял, − видимо, заложено во мне от природы. Житейски оно мне всегда мешало, ибо я не вылезал из троек, сочиняя свои теории, гипотезы, а
зачастую и законы. Но одна благодатная сторона в этой странности всё же была:
я запоминал, не понимая, и сам докапывался до ответов, сейчас уже не столь
важно, что чаще всего ответ был неверным. Жизнь требует от человека не
ответов, а желания искать их.
Я пишу об этом ради двух слов отца, определивших для меня весь смысл
существования. Это стало альфой и омегой моего мировоззрения. И стал я
писателем, вероятно, совсем не потому, что рождён был с этаким блеском в очах,
а потому лишь, что свято веровал в необходимость упорного, ежедневного труда.
466 слов По Б.Л. Васильеву*