Я сделал шаг и невольно опустил голову вниз. К моим ногам доверительно прильнула жухлая листва, закрыв чуть ли не всю поверхность моих ботинок. Им грустно. Погода совсем нерадостная. Непонятно: то ли светит солнце, то ли его уже отключили за ненадобностью, снобдив тонкие слои пасмурных облаков слабыми фонариками, чтобы они создавали видимость солнечного света. Я покачал головой. Картина, представшая перед моим глазами, еще не потеряла своих ярких красок. Лето старолось три месяца, выводя на холсте природы такую красоту. А потом кончились каникулы, за летом приехали родители, а осени пришлось убрать эту картину в шкаф: цвета начали по-маленьку тускнеть, растрачивая солнечное тепло. Все в каком-то оцепенении. И вроде дует ветер, а не видно. Березки словно замороженные стоят и грустят. И другие деревья не шелохнуться. Отчего-то грустно становится на душе. Где-то глубоко внутри просыпается шемящая нежность к этому месту. К золотому убранству маленьких берез, которым на прощание одарило их лето, к кучерявым облакам, что несут тяжелую вахту на небе вместе с фонариками, к одинокому ветру, воющему то на себя, то на луну, то на одиноких прохожих вроде меня. Тоскливо на душе. И очень хочется заплакать. А еще пожалеть жмущихся к моим ботинкам маленькие листочки.