Ответ:
Публицист приводит в пример своё профессиональное увлечение фотографией, которое обращает на себя внимание не только справедливых критиков, но и, самое главное, откровенных критиканов. Они стремятся преподнести себя в выгодном свете, всезнающими особами, а для этого поучают автора и окружающих, не останавливаясь перед фальшью.
Автор выступает за полезную, «здоровую» критику, учит прислушиваться к дельным советам, однако и уметь отстаивать достоинства своей работы. Он пишет: «Надо учиться, с одной стороны, не упорствовать в своих ошибках, а с другой – ни в коем случае не соглашаться с тем, с чем вы никак не можете согласиться».
Я полностью на стороне Ю.Аракчеева, потому что, во-первых, свежий взгляд со стороны всегда помогает определить слабые стороны работы; во-вторых, чужие замечания часто обнаруживают новые возможности для воплощения основного замысла; в-третьих, неконструктивная, давящая критика, с которой нельзя согласиться, скорее утверждает автора произведения в правильности его мнения, в его правоте, а не заставляет всё разрушить. Она закаляет настоящего художника и губит посредственность.
Прав Ю.Аракчеев: «Петь нужно своим голосом, а не чужим». И этот голос тем крепче, чем правильнее человек-творец реагирует на критику».
Исходный текст:
(1) Когда я пью чай, ко мне входит моя Лиза, в шубке, в шапочке и с нотами, уже совсем готовая, чтобы идти в консерваторию. (2) Ей 22 года. (3) На вид она моложе, хороша собой и немножко похожа на мою жену в молодости. (4) Она нежно целует меня в висок и в руку и говорит:
- (5) Здравствуй, папочка. Ты здоров?
(6) В детстве она очень любила мороженое, и мне часто приходилось водить её в кондитерскую. (7) Мороженое для неё было мерилом всего прекрасного. (8) Если ей хотелось похвалить меня, то она говорила: «Ты, папа, сливочный». (9) Один пальчик назывался у неё фисташковым, другой сливочным, третий малиновым и т.д. (10) Обыкновенно, когда по утрам она приходила ко мне здороваться, я сажал её к себе на колени и, целуя ей пальчики, приговаривал:
- Сливочный…фисташковый…лимонный…
(11) И теперь, по старой памяти, я целую пальцы Лизы и бормочу: «Фисташковый…сливочный…лимонный…», но выходит у меня совсем не то. (12) Я холоден, как мороженое, и мне стыдно. (13) Когда входит ко мне дочь и касается губами моего виска, я вздрагиваю, точно в висок жалит меня пчела, напряжённо улыбаюсь и отворачиваюсь. (14) С тех пор как я страдаю бессонницей, в моём мозгу гвоздём сидит вопрос: дочь моя часто видит, как я, старик, знаменитый человек, мучительно краснею оттого, что должен лакею; она видит, как часто забота о мелких долгах заставляет меня бросать работу и по целым часам ходить из угла в угол и думать, но отчего же она ни разу тайком от матери не пришла ко мне и не шепнула: «Отец, вот мои часы, браслеты, серёжки, платья… (15) Заложи всё это, тебе нужны деньги…»? (16) Отчего она, видя, как я и мать, поддавшись ложному чувству, стараемся скрыть от людей свою бедность, отчего она не откажется от дорогого удовольствия заниматься музыкой? (17) Я бы не принял ни часов, ни браслетов, ни жертв, храни меня бог, – мне это не нужно.
(18) Кстати вспоминаю и про своего сына, кадрового офицера. (19) Это умный, честный и трезвый человек. (20) Но мало этого. (21) Я думаю, если бы у меня был отец-старик и если бы я знал, что у него бывают минуты, когда он стыдится своей бедности, то офицерское место я отдал бы кому-нибудь другому, а сам нанялся бы в работники. (22) Подобные мысли о детях отравляют меня. (23) К чему они? (24) Таить в себе злое чувство против обыкновенных людей и ждать, что они станут героями, может только узкий и озлобленный человек.
Объяснение:
Сделай подобное, поменяй слова)
Удачки:)