Вокруг стало темней. По степи прошла тень, и воцарилась странная, ничем не нарушаемая тишина. С запада медленно, словно подкрадываясь, поползли грязно-желтые тучи, вдали негромко погромыхивал гром. Всё вокруг настороженно примолкло, ветер как будто обессилел, а издалека, с запада, завихрился по дороге странно позолоченный огромный столб пыли. Издали казалось, что этот столб двигался неторопливо, но даже на расстоянии чувствовалось в этом движении какое-то сверхъестественное напряжение.
Внезапно вверху завыло, засвистело, откуда-то налетел бешеный порыв ветра, напрочь сметая все. Трудно было стоять на ногах. Пыль, словно взбешенная, залепляла глаза, набивалась в рот. Громадные клубы ее, спеша куда-то, неслись между шахтой и сторожкой, перебегали наискось рельсы и исчезали за балкой. Вдруг резко блеснула молния, через мгновение с оглушительным, прерывистым треском пронесся гром и с глухим грохотом скатился в шахту.
Дождь хлынул крупный, частый. Он с силою забил по земле, заволакивая ее мелкою водяною пылью. Даль замутилась, все небо стало ровного серого цвета, и только на юге шевелились и быстро таяли мутные клочья туч.
Свежий ветер мчался по степи, в брызги разбивая сплошные струи дождя, и казалось, какие-то туманные тени несутся под дождем в сырую даль. Молнии то и дело сверкали малиновым светом, гром весело катался по небу из конца в конец. Перед сторожкою образовалась большая лужа; она росла, вздувалась и, обогнув полынные кусты, медленно поползла по дороге, оставляя за собою грязный, пенистый след.