В работах о творчестве Ф. И. Тютчева неоднократно отмечалась особая внесловесная природа созданного им поэтического мира. Определяя позицию поэта по отношению к нему, современники называли его "философом" (Ф. М. Достоевский), сам себя он назвал "зрителем", перед которым развертывается "зрелище божьего суда", в современном исследовании пейзажной лирики он назван "наблюдателем" природного мира 1 . Эта природа поэтического слова в лирике Тютчева обусловлена трансцендентностью поэтического "я" и экзистенциальным оттенком его позиции во времени и в пространстве, характерным для многих стихотворений.
Ю. М. Лотман пишет, что "поэтический мир Тютчева реализуется только в слове, но фактически лежит за его пределами. Более того, он лишь с известной напряженностью реализуется в слове. Одновременно и мир житейских впечатлений, и весь хаос бытия неадекватны словарю обыденной речи. Это и определено Тютчевым, как отношение "невыразимости", борьба с которым и создает специфику тютчевского слова, героическую победу пророка над косноязычием" 2 .
Центральным образом этой "невыразимости", на наш взгляд, своего рода поэтическим манифестом особой природы собственного слова является стихотворение Тютчева "Silentium!" (1830?, опубл. 1833). Входя в группу ранних публикаций, стихотворение выступает у Тютчева одним из первых произведений, содержащих столь особую творческую рефлексию, по сравнению с предшествующей русской поэтической традицией.
Загадкой своего смысла "Silentium!" постоянно привлекает внимание исследователей и критиков, которые давали стихотворению разные, иногда даже диаметральные истолкования 3 . Вслед за Л. Пумпянским чаще всего стихотворение связывают с немецкой романтической традицией, которую Тютчев перенял от Жуковского и впрямую от близких ему немецких романтиков. Мистическая тема стихотворения соотносима с романтической поэзией откровений, когда человеческая душа сливается с душой мира, ее почвой являются идеи философии Беме, Шеллинга, Шопенгауэра 4 . Продолжая намеченные переклички с немецкой традицией, В. Н. Касаткина отмечает, что "Silentium!" содержит романтическую "оппозицию внешнего и внутреннего". Внутренний мир рассматривается как нечто идеальное, самоценное, самодостаточное. Одна из тенденций лирики поэта, выразившаяся в стихотворении, - "стремление личности сохранить в неприкосновенности нравственный мир души от посягательств "бессмертной пошлости людской", отсюда призыв к молчанию, к жизни в себе" 5 . Таким образом, романтическая оппозиция внутреннего-внешнего отзывается позднее в любовной лирике поэта.