В течение всего пребывания в Греции Василий Петрович рассчитывал показать сыновьям музеи. Но ни мраморные изваяния богов, ни глиняные черепки, ни плоские чаши, расписанные по чёрному фону разными фигурами, ничего не могли прибавить к восторгу, вызванному видом Акрополя. Очутившись в узких улицах, по-восточному живописных, но тоже ничего не прибавлявших нового к тому, что так поражало в Константинополе, семья рискнула зайти в кафе. Здесь было не так уж жарко, пахло кипящим кофе, жареной бараниной и ещё чем-то пряным. Мысленно прикинув, во сколько же это может обойтись, отец заказал две порции на троих чего-нибудь по-гречески. Гречанка вытерла кухонным полотенцем столик и поставила баранину с греческим соусом. Пока они,нацепив на вилки кусочки хлеба, начисто вытирали остатки янтарного соуса, гречанка гладила Павлика по голове смуглой, как бы закопченной рукой. Не раз в кофейню заходили торговцы. Один, весь увешанный длинными нитками с нанизанными на них губками, держал банку, в которой плавали небольшие рыбки. А другой в поднятых вверх руках держал разноцветные газовые шары, превратившие на миг греческую кофейню в таинственную лавку.