Потребность в социальной помощи и защите, а в связи с этим и в людях, профессионально или на общественных началах занимающихся этим делом, была всегда и у всех народов. Эта потребность зародилась у истоков первобытной культуры и в той или иной мере удовлетворялась на всех ступенях развития цивилизации, была присуща всем верованиям и религиям.
Важным моментом в реконструкции процесса является сравнительно-историческое сопоставление как этапов развития социальной общности народов других культур, так и индоевропейских мифологических систем, культурно-исторические корни которых питают славянскую этническую общность. Праиндоевропейская история славян позволяет сделать предположения, что зарождение древнейших форм защиты и поддержки происходило в той же исторической последовательности и по той же логике, что и у других народов праиндоевропейской группы, что процессы сапиентации и формирования родового общества имеют общие социогенетические условия, тенденции, формы общественной практики.
До принятия христианства на Руси существовали и другие формы помощи, но все они были связаны с институтом старцев. Вариантом ухода на тот свет был добровольный уход из общины. Пожилые люди, которые не могли участвовать в трудовой деятельности, сели-лись недалеко от общины, строили себе хижину, жили за счет подаяния. Данная форма милости существовала вплоть до XVI в. Об этом мы находим свидетельства в Новгородских писцовых книгах. Старики и дети относились к одной социовозрастной группе. Типология старых и малых как одной социальной группы в некоторых случаях определялась по признаку сиротства (явления, когда субъект оставался без попечения близких родственников). Самые ранние формы института детского сиротства связаны с формами домашнего рабства. Рабство как форма сохранения жизни наблюдается у многих народов мира. Это являлось своеобразным институтом защиты и сохранения жизни ребенку.