Предо мною высокий человек, в туфлях на босую ногу, в стареньком, рыжем пиджаке, надетом на рубаху,на вороте рубахи одна пуговица оторвана. Брюки его измяты, вытянуты на коленях, длинные волосы растрёпаны.
С карточки смотрело довольно широкое, худощавое, крепкое в скулах и челюстях, большелобое юношеское лицо с прямым добрым взглядом. Распахнутый ворот рубашки позволял видеть шею и ключицу, и этого было достаточно, чтобы представить, как ладно скроен и крепко сшит был весь Иван.