Звёзды ещё сверкали остро и холодно, но небо на востоке уже стало светлеть. Сорока, чистившая на ветке ольховника чёрный острый клюв, вдруг, повернула голову набок, прислушалась присела готовая сорваться и улететь. Из припудренной утренним инеем хвои, высунулась длинная бурая морда , увенчанная тяжёлыми ветвистыми рогами. Слух его был так остёр, что слушал зверь как короед точит древесину сосны. Зверь вздрогнул, кожа на спине его передёрнулась, задние ноги ещё больше поджались. Лось ушёл, зато рядом раздавался звук, производимый каким-то живым и, вероятно, слабым существом. Старый лес шумел ровно, неумолчно.