Годы жизни: 1737г. — 1799г.
В России XVIII века
архитектура была, пожалуй, наиболее процветающим видом искусства, что
особенно ярко воплотилось в творчестве Василия Ивановича Баженова, хотя
осуществить ему удалось ничтожно малую часть своих грандиозных замыслов.
Он был москвич, родился в семье бедного церковника (о месте и
времени появления на свет великого архитектора еще спорят
исследователи). «Я отважусь здесь упомянуть, что я родился уже художник.
Рисовать я учился на песке, на бумаге, на стенах, — рассказывал о себе
сам Баженов. —… Между прочим, по зимам из снегу делал палаты и статуи,
что бы и теперь я желал то видеть». Но мальчика отдали в певчие в
Страстной монастырь: по давней традиции ему следовало идти по стопам
отца. Все равно ему безудержно хотелось рисовать: «Я всех святых из
церкви переносил мыслями под переходы на стены и делал их своей
композицией, за что меня заставали и секали часто».
В 15 лет он сам нашел себе учителя, захудалого живописца, который
рисовал, бывало, вместо правой руки или ноги левую. Зато он взял к себе
мальчика «Христа ради», то есть бесплатно, и мог научить его хотя бы
простейшим приемам ремесла. Вскоре оба они оказались участниками
громадной и спешной государственной стройки — сгорел дотла деревянный
царский дворец в Лефортове на окраине тогдашней Москвы, и императрица
Елизавета, перебравшаяся в неудобное маленькое здание, приказала
отстроить дворец немедленно. И он вырос вновь как в сказке — за месяц с
небольшим! Не тогда ли юному живописцу, который раскрашивал печи под
мрамор в еще пахнувшем деревом дворце, захотелось стать именно зодчим и
по своему замыслу творить такие же чудеса?
На стройке его
способности заметили. Князь Д.В.Ухтомский, главный московский
архитектор, стал поручать ему самостоятельную работу. Год спустя в
судьбе Баженова произошел новый поворот: его приняли в Московский
университет. Вскоре попечитель университета М.И.Шувалов потребовал
прислать к себе в Петербург тех, кто был назначен обучаться
«художествам». На Баженова, очевидно, уже возлагали надежды: поселили в
нарядном шуваловском дворце, представили самой императрице и отдали в
мастерскую архитектора С.И.Чевакинского. Он учится французскому языку,
математике, старательно перечерчивает из книги ордера — классические
античные колонны с их перекрытиями, азбуку тогдашнего зодчества. А летом
работает на стройках, которые ведет в Петербурге его энергичный
наставник.
«Потом
Академия художеств мною первым началась», — с гордостью утверждал
Баженов. В основанной осенью 1757 года Академии он был старшим из
воспитанников, уже многое освоившим, и для младших стал, вероятно, не
столько товарищем, сколько первым учителем. Через три года (другим
предстоит заниматься много дольше) он едет вместе с молодым живописцем
Антоном Лосенко за границу.
Во Франции Баженов впервые увидел не
только на гравюрах и чертежах ту новую архитектуру, о которой уже,
конечно, толковали его академические наставники — москвич А.Ф.Кокоринов и
парижанин Ж.Б.Валлен-Деламот: нарядные и вместе с тем строгие здания
простых прямолинейных очертаний с равномерными, четкими рядами стройных
колонн. Этот стиль потом назовут классицизмом. На смену бурному чувству,
воплощенному в динамичной и сложной архитектуре барокко, пришли ясный
разум и спокойная гармония, опирающиеся на античные традиции. Правилам
нового стиля и обучает Баженова блестящий архитектор Шарль де Вайи. «Мои
товарищи, французы молодые, у меня крадывали мои прожекты и жадностию
их копировали», — хвастался потом Баженов. Видимо, он уже тогда
выделялся среди соучеников изобретательностью и яркой фантазией.
Затем
была Италия, родина пышного барокко и, что важнее, страна древних
развалин, той подлинной античности, в которую так пристально
всматривались классицисты. Но полтора года в Италии нелегко достались
нервному, впечатлительному Баженову. Не хватало денег, скупо и не в срок
присылаемых из Петербурга, он был один, его обманывали, на него даже
напали разбойники… С трудом добрался Баженов до Парижа и здесь застрял,
пока Академия не собралась оплатить его долги и дорогу домой.