"Пойдем, ребята, это Эмма Харт. Миссис Харт ". Она привела их к Эмме, ее лицо
сияющей. "Это Дэвид", сказала она, представляя высокий мальчик ", и это
Виктор. "Kallinski мальчики пожали друг другу руки с Эммой, расширили свои поздравления,
и поблагодарил ее за то, чтобы помочь их отца. Они пересекли комнату на
диван и сел вместе. Дэвид и Виктор Kallinski были различны в каждой, как два брата могли бы быть. Давида, который был старшим в девятнадцать лет, был высок, как и его мать, и хорошо построен. Он был благословлен с ее прекрасные голубые глаза, и лицо его, красивого и открытым, было предложение о ее славянских структуры кости.У него такой же черные волнистые волосы его отца когда-то был, и он также унаследовал внешние старика - собирается образом. Давид был двигателем, исполняет, амбициозный, умный и ведомого. Если там был слабый намек на цинизм в его голубых глазах предупреждение это было несколько противодействует щедрость его широкий рот и его доброжелательным поведением. Дэвид был умен, интуитивно понятный и чрезмерно мотивированы к одной цели: успех. Он жил одним правилом и только одно правило -. Выживание наиболее приспособленных Он предназначен не только выжить, но выжить в стиле и с богатством. Виктор, которому было шестнадцать, была маленькая, почти птичьи, и это он похож на отца донекоторой степени. У него были блестящие прямые его матери черные волосы, но в остальном он , казалось, не физически пользу одного из них. Его большие глаза были мягкими и орешник в цвете, и его лицо было гладким и мягким без решительным функции, но он был приятно - смотреть. Его трезвые лица зеркально его характер, для Виктора Kallinski был нежным и отражающие мальчика, и в той еготемперамент был похож на своего отца, у него было большое терпение и глубокоепонимание человеческих слабостей, понимание того, что был зрелым и примечателен тем, одна такая молодая. Он был мыслителем и мечтателем, и у него была душапоэта. Виктор был счастлив, когда он был один чтение, или глядя на большиекартины в музее, или слушать музыку Малера, Бетховена. Он был зарезервирован природы к точке застенчивость и не дано легко разговаривал ни с кем, особенно незнакомым людям. Виктор смотрел на Эмму из-под длинных темных ресниц, тихо играла улыбка у рта, думая, что сострадательная девушка она, должно быть, и как ее действия сегодня только укрепило его веру, что присуще человечеству существу было хорошо. Как и его отец, Виктор был совершенно без горечи.