В этот сумрачный день лабрадор-альбинос, по кличке Петр Иванович, бродил безлюдными дворами, забитыми автомобилями, глядя под ноги и не обращая внимания, что творится вокруг него. И только пересекая проулки и улицы, он озирался по сторонам, чтоб не угодить под колеса проезжающих неумёх и лихачей.
Около одного дома, относительно нового, с благоустроенным двором, он обратил внимание на высокое подъездное крыльцо со стенами, облицованными плиткой. На них отчетливо виднелись несколько надписей, нанесенных голубой аэрозолью, среди которых выделялись две: «Ваня — фуфло…» и «САМ ЛОХ!»
Петр Иванович перевел взгляд чуть в сторону и увидел черный комок, прилипший к стене. Это был взрослый черный кот. Он застыл на ней, как сфинкс, и лишь неподвижный взгляд его зеленых глаз, устремленный в бесконечность, и легкий зимний ветерок, обдувающий пушистого кота, указывали на то, что тот еще жив и присутствует в этом мире.
Петр Иванович, посчитав кота бездомным и таким же несчастным, как и он сам, поспешил дальше, а черный кот, никак на него не отреагировав, продолжал, как следует окаменевшему сфинксу, смотреть в бесконечность, отрешенно и безотрывно.
Перебегая улицу, Петр Иванович бросил взгляд на женщину с каким-то размытым, полустертым жизнью лицом, уже не молодую, но еще не старую. Она взяла на руки свою собачонку в попоне и с легким испугом взглянула на бездомного лабрадора.
«Еще фертильная, а я не Дима Гуров…» — оценив женщину, с грустью подумал мыслящий лабрадор-альбинос, и Петр Иванович отвернулся от дамы с собачкой, чтоб не пугать их своим видом.
У вроде бы знакомого подъезда мыслящий пёс остановился и заметил новое, распечатанное на лазерном принтере, объявление с изображением собаки в ошейнике. Над ним была надпись: «Потерялся друг. Лабрадор Нэл», а чуть ниже портрета пса крупным шрифтом: «Помогите найти» — и номер телефона.
Петр Иванович, изучив объявление, неожиданно задумался о том, что больше всего он хочет в этот тусклый, неласковый зимний день, и уставился потусторонним взглядом в металлическую дверь, словно желая услышать ответ из домофона… И вдруг из него раздался тоскливый мужской голос:
— Душевную бабу, теплую и сладкую…