С тех пор, как мы покинули гостиницу, мой желудок все больше огорчился, и зловоние, которое висело в застойной улице этой улицы, ничего не улучшило. Я возложил вину на жареную рыбу и устрицы, которые я съел, но это могло быть из-за нервозности. Внезапно я был не уверен, что я должен выполнить задачу по воспроизведению целой пьесы. И если я потерпел неудачу, Фалконер не понравился бы. Я был бы признателен за болезнь, но я знал, что Фальконер не допустит никаких оправданий, пока моя ручная работа не будет сорвана - и даже тогда он, вероятно, будет настаивать на том, чтобы я подписал левую руку.В конце улицы множество узких каменных ступеней привело к краю воды. Фалконер взял их по два за раз. Я следовал более осторожно и догнал, когда он передавал несколько копеек лакею с маленькой катер-лодкой.«Входи, - сказал Фальконер.«В лодке?» Я никогда не думал, что театр будет лежать через реку.«Нет, в воде», сказал он кислово и, я надеялся, саркастически.Было бесполезно протестовать против того, что я никогда не ступал в лодку в моей жизни, и мне все равно, или что, если корабль перевернется, я потеряюсь, потому что я никогда не научился плавать. Нечего было делать, кроме как проглотить мой страх и войти в несущественное дно лодки, которое было всем, что лежало между мной и Землей Румбелоу, то есть водяной могилой.Я занял свое место на корме и сел, схватив пистолет-4 3Уэльс с белыми руками, в то время как Фалконер взобрался, отчаянно качая лодку, и херриман отбросил.Без твердой земли под моими ногами мой желудок становился даже более темным. До того, как мы были на полпути, я почувствовал, что мой обед подходит. Я попытался удержать его и, не сумев, просунул голову в сторону лодки и бросил свою рыбу обратно в Темзу, откуда она наступила. К сожалению, я наклонился слишком далеко. Лодка внезапно появилась, и я свернул ее стороной.