1. Тебе, Кавказ, суровый царь земли, я снова посвящаю стих небрежный. Отступник бурных наслаждений, Онегин дома заперся, зевая, за перо взялся. Там в стары годы, сатиры смелой властелин, блистал Фонвизин, друг свободы. Он молчит, воитель и ваятель, сморщенных не опуская век - царь садов, самой земли приятель, седенький сутулый человек. Слезает с козел он. И, лошадей мучитель, с лакеем в два кнута тиранит с двух сторон. О, этот Лермонтов, опальный сын нашей собственной земли, чьи строки, как удар кинжальный, под сердце самое вошли! Теперь один старик седой, развалин страж полуживой, людьми и смертию забыт, сметает пыль с могильных плит, которых надпись говорит о славе прошлой. Могучий Лев, гроза лесов, постигнут старостью, лишился силы. Через полчаса явился уездный лекарь, человек небольшого роста, худенький и черноволосый.