По вечерам прилетали дикие утки. Мельникова дочка Анютка любила слушать, как они плещутся и возятся в темноте. Мельник часто уходил на охоту по вечерам. Анютке было очень скучно сидеть одной в избе. Она выходила на плотину, звала: «Уть-уть, уть!» — и бросала хлебные крошки в воду. Только утки не плыли к ней. Они боялись Анютки и улетали с запруды, свистя крыльями. Это огорчало Анютку. «Не любят меня птицы, — думала она. — Не верят мне». Сама Анютка очень любила птиц. Мельник не держал ни кур, ни уток. Анютке хотелось приручить хоть какую-нибудь дикую птицу. * * * Раз поздним осенним вечером мельник вернулся с охоты. Он поставил ружьё в угол и сбросил с плеч мешок. Анютка кинулась разбирать дичь. Большой мешок был набит стреляными утками разных пород. Анютка всех их умела различать по величине и блестящим зеркальцам на крыльях. В мешке были крупные кряковые утки с фиолетово-синими зеркальцами. Были маленькие чирки-свистунки с зелёными зеркальцами и трескунки — с серыми. Анютка одну за другой вынимала их из мешка, считала и раскладывала на лавке. — Сколько насчитала? — спросил мельник, принимаясь за похлёбку. — Четырнадцать, — сказала Анютка. — Да там будто ещё одна есть! Анютка запустила руку в мешок и вытащила последнюю утку. Птица неожиданно вырвалась у неё из рук и быстро заковыляла под лавку, волоча разбитое крыло. — Живая! — вскричала Анютка. — Давай её сюда, — велел мельник. — Я ей живо шею сверну. — Тятенька, отдай утку мне, — попросила Анютка. — На что она тебе? — удивился мельник. — А я её вылечу. — Да это ж дикая! Она не станет жить у тебя. Пристала Анютка: отдай да отдай, — и выпросила утку. Стала кряква жить в запруде. Анютка привязала её за ногу к кусту. Хочет утка — в воде плавает, захочет — на берег выйдет. А больное крыло Анютка ей чистой тряпочкой перевязала. Подошла зима. По ночам воду стало затягивать ледком. Дикие утки больше не прилетали на запруду: улетели на юг. Анюткина кряква стала тосковать и мёрзнуть под кустом. Анютка взяла её в избу. Тряпочка, которой Анютка перевязала утке крыло, приросла к кости да так и осталась. И на левом крыле кряквы теперь было не синее с фиолетовым отливом зеркальце, а белая тряпочка. Так Анютка и назвала свою утку: Белое Зеркальце.