В 1811 г. в поместье своём
проживал с женой и дочерью Машей Гаврила Гаврилович Р. Был
он гостеприимен, и многие пользовались его гостеприимством, а некоторые
приезжали ради Марьи Гавриловны. Но Марья Гавриловна была влюблена
в бедного армейского прапорщика по имени Владимир, проводившего отпуск
в своей деревне по соседству. Молодые влюблённые, считая, что воля
родителей препятствует их счастью, решили обойтись без благословения,
то есть венчаться тайно, а потом броситься к ногам родителей, которые,
конечно же, будут тронуты постоянством детей, простят и благословят их.
План этот принадлежал Владимиру, но и Марья Гавриловна наконец поддалась
его уговорам о бегстве. За ней должны были приехать сани, чтобы отвезти
ее в соседнее село Жадрино, в котором было решено венчаться и где
Владимир уже должен был ее ожидать.
В назначенный для побега вечер
Марья Гавриловна была в сильном волнении, отказалась от ужина,
сославшись на головную боль, и рано ушла к себе. В условленное время она
вышла в сад. На дороге дожидался ее кучер Владимира с санями. На дворе
бушевала метель.
Сам же
Владимир весь этот день провёл в хлопотах: ему необходимо было
уговорить священника, а также найти свидетелей. Уладив эти дела, он, сам
правя в маленьких санях в одну лошадь, отправился в Жадрино, но, едва
выехал он за околицу, как поднялась метель, из-за которой Владимир
сбился с пути и проплутал всю ночь в поисках дороги. На рассвете только
добрался он до Жадрина и нашёл церковь запертою.
А Марья
Гавриловна утром как ни в чем не бывало вышла из своей комнаты
и на вопросы родителей о самочувствии отвечала спокойно, но вечером
с ней сделалась сильная горячка. В бреду повторяла она имя Владимира,
говорила о своей тайне, но слова ее были столь несвязны, что мать ничего
не поняла, кроме того, что дочь влюблена в соседского помещика и что
любовь, должно быть, была причиной болезни. И родители решили отдать
Машу за Владимира. На приглашение Владимир отвечал сумбурным
и невразумительным письмом, в котором писал, что ноги его не будет
в их доме, и просил забыть о нем. А через несколько дней уехал
он в армию. Происходило это в 1812 г., и через некоторое время имя его
было напечатано в числе отличившихся и раненных под Бородином. Эта
новость опечалила Машу, а вскоре скончался Гаврила Гаврилович, оставив
ее своей наследницей. Женихи кружились вокруг неё, но она, казалось,
была верна умершему в Москве от ран Владимиру.
«Между тем война
со славою была окончена». Полки возвращались из-за границы. В имении
Марьи Гавриловны появился раненый гусарский полковник Бурмин, который
приехал в отпуск в своё поместье, находившееся неподалёку. Марья
Гавриловна и Бурмин чувствовали, что нравились друг другу, но что-то
удерживало каждого от решительного шага. Однажды Бурмин приехал
с визитом и нашёл Марью Гавриловну в саду. Он объявил Марье Гавриловне,
что любит ее, но не может стать ее мужем, так как уже женат,
но не знает, кто его жена, где она и жива ли. И он рассказал
ей удивительную историю, как в начале 1812 г. ехал он из отпуска в полк
и во время сильной метели сбился с дороги. Увидев вдалеке огонёк,
направился к нему и наехал на открытую церковь, около которой стояли
сани и в нетерпении ходили люди. Они вели себя так, как будто ждали
именно его. В церкви сидела молодая барышня, с которой Бурмина поставили
перед налоем. Им двигало непростительное легкомыслие. Когда обряд
венчания кончился, молодым предложили поцеловаться, и девушка, взглянув
на Бурмина, с криком «не он, не он» упала без памяти. Бурмин
беспрепятственно вышел из церкви и уехал. И вот теперь он не знает, что
сделалось с его женою, как ее зовут, и не знает даже, где происходило
венчание. Слуга, бывший с ним в то время, умер, так что нет никакой
возможности отыскать эту женщину.
«Боже мой, Боже мой! — сказала
Марья Гавриловна, схватив его руку, — так это были вы! И вы не узнаете
меня? Бурмин побледнел... и бросился к ее ногам...»