Недавнее воссоединение Крыма с Россией и события «русской весны» 2014 года, как представляется, наглядно показали, что органической частью Украины в 1991-2014 г. Крым так и не стал, воспринимая себя на уровне общественного сознания населения как самостоятельную и ориентирующуюся на неразрывную духовную и экономическую связь с Россией территорию; если допустить своеобразный каламбур, то в «украинский» период своей истории полуостров Крым для Украины зачастую был далеким и не до конца понятным на материке островом. В этой связи поневоле вспоминается творчество Василия Павловича Аксенова и его знаменитый роман «Остров Крым». В этом полуфантастическом романе автор сознательно допускает географическую несуразность: полуостров Крым превращается в остров, что позволяет ему избежать советизации в 1920 году, а в дальнейшем стать олицетворением иной, небольшевистской России. Мог ли Крым избежать советизации, неизбежно ли было падение в 1920 году белого Крыма, а главное: насколько обоснованы и подкреплены реальными основаниями были претензии полуострова на государственную самостоятельность? Мог ли и желал ли Крым существовать вне России?
Гражданская война в Крыму проходила не менее интересно и драматично, чем на Украине. Прежде всего, Крым, как и Украина, пережил смену нескольких властей.[1]Изначально власть в Крыму захватили большевики, пользовавшиеся поддержкой главной в ту пору силы на полуострове — матросов Черноморского флота, устроивших в конце февраля 1918 года кровавую «Еремеевскую ночь» для офицеров флота в Севастополе. Расстрелы и бессудные убийства «контрреволюционных элементов» в городе сопровождались грабежами. Следы большевистского пребывания в городе выразились не только в бессудных расстрелах, но и в том, что улицы города были буквально засыпаны шелухой от семечек и ореховой скорлупой — так своеобразно «товарищи» поняли свободу. Товарищи и семечки переплелись с революцией неразрывными путами… Право загрязнять ими улицы явилось кажется единственным неоспоримым достижением «великой, бескровной», впоследствии пополнившимся еще достижением «великой Октябрьской» — правом безнаказанных убийств. «Семечки и убийства» — вот и все, для чего был разрушен трон и уничтожена Россия», — эмоционально записывал свои впечатления служивший на Черноморском флоте С.Н. Сомов.
Антибольшевистское движение в то время себя никак не проявляло. Общественные деятели себя никак не «проявляли, притихли и голоса их, хотя бы даже шепота, слышно не было совсем». Крупных деятелей, сродни В.В. Шульгину в Киеве, в Севастополе не было. В городе не было людей, способных возглавить антибольшевистское движение. Ключевой фигурой мог бы быть в таких условиях командующий Черноморским флотом М.П. Саблин. Однако Саблин, несомненно, порядочный человек и хороший офицер, в силу особенностей своего характера не был готов к открытому бунту против новой власти. Уже упоминавшийся Сомов, может быть, не совсем справедливо, называл Саблина «кабинетным адмиралом». Он же, вероятно, обоснованно писал: «Будь на месте Саблина адмирал Колчак, было бы что-нибудь одно: или флот снес бы Севастополь, или большевики были бы выметены