7-50. Открыла глаза. Взглянула на окно. За окном, серое зимнее небо осыпало родной город белыми хлопьями. Я встала с кровати, не спеша, умылась и пошла на кухню позавтракать.
8-20. После завтрака позвонила своим подругам Маше и Насте. Пригласила подруг погулять со мной на улице.
8-30. Открыла дверь подъезда. Холодный морозный воздух ожог мои щеки, ущипнул за кончики пальцев моих не одетых в перчатки рук. Улица, изгибаясь, спускалась от моего дома к реке. Тротуары и крыши двух и трехэтажных домов, стоящих по улице укрыты белым покрывалом снега. Одиноко. Лишь в стоящей у соседнего дома телефонной будке, кажется, кто-то звонит. Следов почти невидно, воскресное утро, город только просыпается. Снежное покрывало поскрипывает под моими шагами. Белые мухи больно щиплют в глаза. Серое небо величественно смотрится на фоне окрашенных в желтый цвет домов. Я подошла к Машеному дому, набрала в ладони снег. Слепила снежок, крепко сжала его в своих ладонях. Белая масса, словно заплакала, подтаивая в моих руках.
8-50. Я уже стою долго под окном, а Маши все нет. Не понятно, что у нее случилось, то ли шарф потеряла, то ли родители не выпускают. Пожалуй, стоит кинуть в открытую форточку Машиной кухни снежок, глядишь, подруга и поторопится. Что задумано, то сделано. Снежок, кинутый мною с точностью артиллериста, даже поправку на ветер я предусмотрела, метко влетел в форточку Машиной кухни. Раздался звон падающей кастрюли и недовольные, мягко выражаясь, крики Машиной мамы. На всякий случай я зашла в подъезд. Крики еще не один раз повторялись, и примерно только через минут пятнадцать стихли.
9-10. Весело напевая какую-то дурацкую песенку, из подъезда выпорхнула моя подруга Маша. Короткое «Привет» , и мы, словно чемпионы мира по биатлону, летим, как на лыжах, раскидывая снег ботинками, на перегонки к Настиному подъезду. Из подъезда появляется подруга, которая, заметив нас, рванула нам на встречу.
9-30. Вот уже как двадцать минут мы кружимся в хороводе, радуясь первому снегу. Периодически мы отпускаем руки, набираем в разгоряченные ладони снег и осыпаем им друг друга.
А снег, словно понимая нашу радость, все идет и идет