Поэма написана А.С.Пушкиным в 1833 году и представляет собой одно из самых глубоких, смелых и совершенных в художественном отношении произведений поэта. Автор с небывалой силой и смелостью показывает противоречия общественной жизни во всей их наготе, не стараясь их искусственно примирять там, где они непримиримы в самой действительности. В «Медном всаднике» в обобщенной образной форме противопоставлены две силы: государство, олицетворенное в образе Петра I (а затем в символическом образе ожившего памятника, «Медного всадника»), и простой человек с его личными, частными интересами и переживаниями.
В поэме вдохновенными стихами прославляются «великие думы» Петра, его творенье — «град Петров», «полнощных стран краса и диво», новая столица русского государства, выстроенная в устье Невы, «под морем», «на мшистых, топких берегах», из соображений военно-стратегических («отсель грозить мы будем шведу»), экономических («сюда по новым их волнам все флаги в гости будут к нам») и для установления культурных связей с Европой («природой здесь нам суждено в Европу прорубить окно»).
Но эти государственные соображения Петра оказываются причиной гибели ни в чем не повинного Евгения, простого, обыкновенного человека. Он не герой, но умеет и хочет трудиться («...молод и здоров, трудиться день и ночь готов»). Он смел во время наводнения: «дерзко» плывет в лодке по «едва смирившейся» Неве, чтобы узнать о судьбе своей невесты. Несмотря на бедность, Евгению дороже всего независимость и честь. Он мечтает о простом человеческом счастье: жениться на любимой девушке и скромно жить своим трудом.
Наводнение, показанное в поэме как бунт покоренной, завоеванной стихии против Петра, губит его жизнь: Параша погибает, а Евгений сходит с ума. Трагическая судьба Евгения и глубокое сочувствие ему поэта выражены в «Медном всаднике» с громадной силой и поэтичностью.
А в сцене столкновения безумного Евгения с Медным всадником, его пламенного, мрачного протеста, злобной угрозы «чудотворному строителю» от лица жертв этого строительства язык поэта становится таким же высокопатетическим, как в торжественном «Вступлении» к поэме. Заканчивается «Медный всадник» скупым, сдержанным, нарочито прозаическим сообщением о гибели Евгения:
■...Наводнение
■Туда, играя, занесло
■Домишко ветхий...
■Его прошедшею весною
■Свезли на барке.
■Был он пуст
■И весь разрушен.
■У порога
■Нашли безумца моего,
■И тут же хладный труп его
■Похоронили ради бога.
Никакого эпилога, возвращающего нас к первоначальной теме величественного Петербурга, — эпилога, примиряющего нас с исторически оправданной трагедией Евгения, Пушкин не дает. Противоречие между полным признанием правоты Петра I, не могущего считаться в своих государственных «великих думах» и делах с интересами отдельного человека, который требует, чтобы с его интересами считались, — это явное противоречие остается неразрешенным в поэме...
Пушкин был вполне прав и проявил большую смелость, не боясь открыто демонстрировать это противоречие. Ведь оно заключается не в его мыслях, не в его неумении разрешить его, а в самой жизни. Это — противоречие между благом государства и счастьем отдельной личности, противоречие, которое в той или в иной форме неизбежно, пока существует государство, то есть пока не исчезло в мире окончательно классовое общество.
В художественном отношении «Медный всадник» представляет собой чудо искусства. В предельно ограниченном объеме (в поэме всего 481 стих) заключено множество ярких, живых и высокопоэтических картин.
Таковы отдельные образы во «Вступлении», из которых составляется величественный образ Петербурга; насыщенное силой и динамикой, из ряда частных картин слагающееся описание наводнения; удивительное по поэтичности и яркости изображение безумного Евгения. Отличают «Медного всадника» от других пушкинских поэм необычайная гибкость и разнообразие его стиха, то торжественного и слегка архаизированного, то предельно простого, разговорного, но всегда поэтичного.
Особый характер придает поэме применение приемов почти музыкального строения образов: повторение с некоторыми вариациями одних и тех же слов и выражений (сторожевые львы над крыльцом дома, образ памятника Петру, «кумира на бронзовом коне...»); проведение через всю поэму в разных изменениях одного и того же тематического мотива — дождя и ветра, Невы (в бесчисленных ее аспектах и т.п.), не говоря уже о прославленной звукописи этой удивительной поэмы.