Ламетри вошел в историю как
сторонник радикального
механицизма и связанного с ним
материализма, который он
рассматривал как «очевидный
результат всех наблюдений и
опытов величайших философов и
врачей».
Мир рассматривался Ламетри как
совокупность проявлений
протяженной, внутренне активной
материальной субстанции,
наделенной чувствительностью,
ощущениями. Ее видами
выступают неорганическое,
растительное и животное
(включающее человека) царства.
Более того, философ подчеркнул,
что «способность чувствовать»
является одним из атрибутов
материи, присущих как животным,
так и людям, о чем говорит
сходство внутреннего строения их
органов чувств.
Однако и способность чувствовать,
как и другие проявления живых
организмов, Ламетри стремился
истолковать с позиций
механистического материализма.
Весь мир – материя и движение,
но движение механистически
истолковываемое. И если человек
– часть мира, то часть также
рассматриваемая как механизм.
Человека и другие живые
организмы Ламетри стремится
понять как существа
органического мира. Выдвигая
свой механистический тезис:
«Человек-машина», он при этом
показывает, что человек – это
машина «особого рода», которая
способна «чувствовать, мыслить,
уметь отличать добро от зла».
Кроме того, «человеческое тело –
это заводящая сама себя машина,
живое олицетворение
беспрерывного движения». И,
наконец, человеческое тело, в
отличие от часового механизма,
продолжает функционировать и
после «поломки в нем даже
нескольких колес и пружин». В
рамках этого механицизма
Ламетри при этом одним из
первых начал строить свои
философские обобщения не только
на основе механики, но и на
результатах биологических и
химических исследований.
Обращаясь к природе и познанию
души, философ критикует своих
предшественников и считает, что
познать душу можно только на
основе опытов и наблюдений
врачей, которые «созерцая нашу
душу тысячу раз, наблюдали ее
как в низменных проявлениях, так
и в ее величии».
Познание он понимал как процесс,
который должен начинаться с
чувственного восприятия
реальности, дальнейшего опытно-
экспериментального исследования
и завершается рациональным
обобщением фактов, которое, в
свою очередь, должно
подвергаться опытной проверке.
Только в их единстве эти ступени
познания могут дать истинный
результат. Говоря о материи как
единственной субстанции, Ламетри
писал, что это «вовсе не
гипотеза», а истина потому, что
она достигнута на основе
«соединения воедино» разума с
чувствами и опытом.
Таким образом, механицизм
Ламетри явился выражением, с
одной стороны, возможностей
этого миропонимания, а с другой
– его ограниченности. Значение
его заключается в том, что он
показал, насколько могут быть
плодотворными идеи механицизма
при объяснении природы, и
одновременно, каковы те тупики, к
которым ведут любые
абсолютизации любых идей в
философии. Тем самым всей
совокупностью своих решений, в
том числе и заблуждений, и
примитивных подходов (ведь ни
растение, ни тем более человек –
не машина, как бы ни
истолковывался образ этой
машины) он подготовил почву для
осознания ограниченности
механистической философии и,
следовательно, дальнейшего
развития науки и философии.