Запишем транскрипцию приведенного двустишия, в котором явно чувствуются аллитерации и ассонансы:
[палноч’най’ парой’у в балотнай’ глушы
ч’ут’ слышна б’иш:умна шуршат камышы]
В первом стихе можно заметить, что идущие подряд слова ("полночной порою в болотной ... ") начинаются с сочетания звуков, ассоциирующихся со схлопыванием пузырьков болотного газа, всплывающих со дна и лопающихся на поверхности: [па], [па], [ба]. (Ассонансное [а]).
И эти три слова имеют также звук [й’] - после ассонансного [а], - который создает паузы между этими хлопками.
Стих заканчивается словом глуши [глушы], где бульканье - [гл] - переходит в обсуждение события: [шы]. Второй стих начинается со слова чуть [ч’ут’], создающих впечатление таинственности и необходимости внимания и осторожности: это так похоже на междометия "чу" и "чур"! Но мягкое [т’] не нарушает тихого шороха, к которому мы невольно прислушиваемся, улавливая и пытаясь разобрать шепот.
Оно усиливается в словах "слышна" и "бесшумно" ([c],[ш]), причем в слове "бесшумно" звук [ш:] длительный.
Аллитерация [ш] продолжается и в других словах стиха, создавая в сочетании с другими звуками ([н], [м], [р], [т]) впечатление перешептывания. Лучшим доказательством использования Константином Бальмонтом звукозаписи в стихотворении "Камыши" является воздействие звукового эффекта стихотворения, переносящего нас на берег таинственного ночного болота. А знаки транскрипции только подтверждают наше ощущение
