– И это отделение
великолепно, – торжественно признал Коровьев, – и иностранец симпатичный, – он
благожелательно указал пальцем на сиреневую спину.
– Нет, Фагот, нет, – задумчиво ответил Бегемот, – ты,
дружочек, ошибаешься. В лице сиреневого джентльмена чего-то не хватает,
по-моему.
Сиреневая спина вздрогнула, но, вероятно, случайно, ибо не мог
же иностранец понять то, что говорили по-русски Коровьев и его спутник.
– Кароши? – строго спрашивал сиреневый покупатель.
– Мировая, – отвечал продавец, кокетливо ковыряя острием
ножа под шкурой.
– Кароши люблю, плохой – нет, – сурово говорил иностранец.
– Как же! – восторженно отвечал продавец.
Тут наши знакомые отошли от иностранца с его лососиной к краю
кондитерского прилавка.
– Жарко сегодня, – обратился Коровьев к молоденькой,
краснощекой продавщице и не получил от нее никакого ответа на это. – Почем
мандарины? – осведомился тогда у нее Коровьев.
– Тридцать копеек кило, – ответила продавщица.
– Все кусается, – вздохнув, заметил Коровьев, – эх, эх... –
Он немного еще подумал и пригласил своего спутника: – Кушай, Бегемот.
Толстяк взял свой примус под мышку, овладел верхним мандарином в
пирамиде и, тут же со шкурой сожравши его, принялся за второй.
Продавщицу обуял смертельный ужас.
– Вы с ума сошли! – вскричала
она, теряя свой румянец, – чек подавайте! Чек! – и она уронила конфетные щипцы.
(Михаил Булгаков "Мастер и Маргарита")