Казалось бы, разница между фразами «если кто не хочет работать, тот пусть и не ест» и «кто не работает, тот не ест» очень незначительна. Однако это не так. Неслучайно из коммунистического афоризма выпало слово «не хочет». И то, что подразумевается апостолом Павлом, сильно отличается от того, что хотел сказать в своей статье «О голоде» (1918) В. И. Ленин, где эта фраза и была в советской агитации употреблена впервые.
Это был май 1918 года, шла гражданская война. Свирепствовал голод, особенно от него страдали городские жители. Ленин, разбирая главный вопрос — вопрос о хлебе, говорит, что, в то время как голодают рабочие, рядом мы видим разгул спекуляции хлебом, который устроили буржуазия и кулаки. Он утверждает, что происходит разрушение государственной монополии на торговлю хлебом, и это «губит власть рабочих, добивающуюся осуществить первое, основное, коренное начало социализма: "кто не работает, тот да не ест". "Кто не работает, тот да не ест" — это понятно всякому трудящемуся...» Ленин требует запрета на частную торговлю хлебом, а также самого строгого государственного учета и контроля при изъятии «излишков хлеба» у крестьян. Эту задачу он даже называет подлинно коммунистической, а ее решение — преддверием социализма.
И тут можно увидеть огромную разницу в евангельском подходе и ленинском. У коммунистов фраза апостола Павла стала обезличенным, категоричным требованием, которое не берет во внимание внутреннее расположение человека, хочет он работать или нет, и даже, парадоксальным образом, работает он или нет. Теперь само государство, превратившееся в единственного работодателя, определяет — кого можно считать работающим человеком, а кого нет. То есть лишь те, кого государство утвердит в качестве трудовых единиц, и будут получать от него зарплату и, следовательно, есть.