обе стороны пути; варвары стали скатывать со скалы огромные камни на карфагенян, нападали на них с высот; войско терпело большой урон. Но Ганнибал не был обманут коварною дружескою встречею; он шел осторожно; конница, слоны, обоз у него были посланы вперед, а сам он с пехотою шел сзади. Заняв Белую гору, – меловую скалу, подымавшуюся отдельным утесом над тесниною, – он держался на широкой верхней террасе, отражал врагов, прикрывал путь остального войска. Благодаря его осторожности, войско спаслось от погибели, но все‑таки потеряло много людей и часть обоза. Урон был бы еще больше, если бы не было при войске Ганнибала при переходе через Альпы слонов: вид этих животных ужасал галлов, так что они не смели приближаться к ним. На девятый день войско дошло до самого верха прохода. Тут оно остановилось на два дня, отдыхая от тяжелого подъема, поджидая отсталых и заблудившихся, собирая разбежавшийся вьючный скот. Воины упали духом, раздумывая о трудностях и опасностях, которые ожидают их впереди; даже ливийскими ветеранами овладело уныние среди покрытых снегом альпийских гор. Заметив это, Ганнибал собрал воинов, показал на расстилавшиеся внизу перед ними прекрасные поля, стал говорить им о богатстве страны, в которую идут они, о том, что её жители будут их союзниками; пламенная речь его воодушевила их мужеством. Оно было нужно им: спускаться с Альп было так же трудно, как подыматься на них. От нападений альпийских горцев войско Ганнибала теперь мало терпело; но спуск был опасен и сам по себе, а наступившие осенние непогоды увеличивали затруднительность его. Глубокие массы снега покрывали тропинки; каждый шаг был тяжел и неверен, а, поскользнувшись, человек падал в пропасть, потому что не было ни камня, ни куста, чтоб схватиться и удержаться. Совершенное отчаяние овладело утомленными воинами Ганнибала, когда они на второй день пришли к альпийской теснине между отдельными утесами, заваленной снегом, от прежних лет покрывшимся гладкою ледяною корою, по которой лег рыхлый новый снег. Спуск по этой скользкой коре был крут; ни вьючный скот, ни слоны не могли пройти тут; Ганнибал хотел обойти теснину по горам; но они тоже были завалены таким глубоким снегом, что пройти по ним оказалось невозможно. Ганнибал велел войску расположиться станом перед входом в теснину; воины принялись поочередно прочищать дорогу по снегу и скалам; работа была громадная, изнурительная. На третий день провели через теснину вьючный скот, лошадей, ослабевших от голода слонов и пустили их пастись на лугу долины, в которую спускалась теснина. После того войско Ганнибала без затруднений прошло по расширяющейся долине реки Доры Бальтеи на равнину, кельтское население которой радостно встретило карфагенян, как друзей и освободителей; они отдохнули в богатых селениях, изобильных всяческим продовольствием. Римских войск по соседству не было, и карфагеняне отдыхали четырнадцать дней, не тревожимые никем.
Так завершился переход Ганнибала через Альпы. Ганнибал достиг цели своего смелого похода. Битвы, переправы через реки, ужасные трудности похода через Альпы отняли у него много воинов, говорит Полибий; много их, еще больше коней и вьючного скота упало в альпийские пропасти. Но с непоколебимой смелостью Ганнибал, через пять месяцев по выступлении из Нового Карфагена, после пятнадцатидневного похода по горам, вступил в землю инсубров. По свидетельству надписи, сделанной им на колонне в Лацинии, после перехода через Альпы у Ганнибала оставалось тогда только 20.000 человек пехоты и 6.000 конницы. Итак, его войско уменьшилось более, чем наполовину. В каком бедственном состоянии находилось оно, мы тоже знаем от Полибия: «Оно было совершенно изнурено трудным переходом через дикие Альпы, холодом, лишением всяких удобств, – говорит он. – Многие даже потеряли рассудок от страданий и истощения сил: в альпийских горах было невозможно доставать пищу для такого множества людей, а большая часть запасов, которые везли они с собою, погибла вместе с вьючным скотом».