Мою философию можно выразить в одной фразе: мы ни в чем не застрахованы от ошибок. Для меня эта фраза имеет такое же значение, какое для Декарта его изречение: Cogito ergo sum (Я мыслю, значит я существую). И даже больше, потому что афоризм Декарта относится только к мыслящему индивидууму, тогда как в мою мысль вовлечен и мир, в котором мы живем. Действительно, неправильные представления и ложное понимание, воплощенные затем в наши решения, оказывают реальное влияние на события, в которых мы участвуем. Ошибочные действия в общественной жизни играют ту же роль, что и мутации в биологии.
Необходимо подчеркнуть, что высказанная мысль - это лишь мое мнение; конечно, мнение аргументированное, как это и принято в философии, но всего лишь мнение или даже верование. Я не могу его доказать, в отличие от Декарта, искавшего доказательства собственного существования. Видит Бог, я пытался его доказать и иной раз был почти у цели, но всякий раз в конце концов запутывался в сетях собственных рассуждений. Есть какое-то внутреннее противоречие в самой попытке доказать возможность собственной неправоты. Естественно думать, что это в принципе нельзя доказать. Поэтому я с готовностью признаю, что истинность моего утверждения есть предмет моей веры.
Это признание таит в себе еще одну важную мысль: нам необходима какая-то вера, которой мы могли бы руководствоваться в жизни. Мы не можем полагаться на одни лишь логически доказательные рассуждения. В рационализме есть свои плоды, но есть и свои ограничения. Каковы эти ограничения - один из вопросов, которых я коснусь сегодня. Если мы запретим себе выходить за пределы рациональной логики, то не справимся с проблемами, которые ставит перед нами мир. В то же время, вера в нашу постоянную подверженность ошибкам способна продвинуть нас намного дальше. Насколько дальше - это и есть главное, о чем я буду говорить, но должен предупредить, что буду вынужден оставить в стороне наиболее важную часть этой проблемы: взаимосвязь между верой в нашу подверженность ошибкам и приверженностью принципам открытого общества.
В своей жизни верой в возможность собственных ошибок я руководствуюсь и тогда, когда делаю деньги, и тогда, когда их трачу. Но мое существование не сводится только к деньгам. В своей карьере я сконцентрировался на деньгах, главным образом, потому, что в нашем обществе, как я понял, деньгам склонны придавать особенно большое и даже чересчур большое значение, определяя все ценности в денежном выражении. О достоинствах художников мы судим по тому, сколько денег дают за их картины. Мы оцениваем политиков в зависимости от того, сколько денег они способны собрать: они и сами себя зачастую оценивают количеством денег, заработанных ими на политике. Вполне познав все, что дает способность делать деньги, я еще очень далек от того, чтобы считать себя великим философом, хотя это принесло бы мне большее удовлетворение, чем добытое богатство.