Это был американский журналист, который пишет в Англии - или писать ее, как настроение охватило его. Иногда он обвинил и иногда он похвалил, а дело-старым закаленным стране фактически шла своим путем все время совсем забыв о его утверждении или его немилость - быть готовым на все времена, по какой-то странной психической поворот, чтобы сказать более горькие вещи, и более несправедливых о себе, чем любой критик мог решиться на. Однако, в ходе своих многочисленных колонн в Новая Йорке Clarion_ наш журналист сделал, наконец, получить через кого-то кожу так, как здесь рассказанный.
Это было необходимо достаточно статьи на английском загородном доме жизни, в которой он описал визит на неделю-конец сэр Генри Trustall по. Был только один критический пассаж в нем, и он был один, который он написал с чувством как журналистских и демократических удовлетворения. В нем он набросал с высокой угодливости о лакее, который служил потребностям. "Он, казалось, самодовольной удовлетворенности в собственной деградации", - сказал он. "Безусловно, последняя Искра мужественности, должно быть, ушла от человека, который так полностью потерял свою индивидуальность. Он упивался смирение. Он был орудием обслуживание--ничего больше".
Несколько месяцев прошло, и наш американский журналист записал впечатления из Санкт-Петербурга в Мадрид. Он был на его обратном пути, когда в очередной раз он оказался Гостем сэра Генри. Он вернулся с вечерней съемки, и закончил одеваться, когда раздался стук в дверь и лакей вошел. Он был большой аккуратно сложенным мужчиной, как и положено классу, который выбирается с острым глазом для телосложения, чем любую щель полка. Американец предположил, что человек вошел, чтобы выполнить некоторые лакейские услуги, но, к его удивлению, он тихо прикрыл за собой дверь.
"Могу я поговорить с вами, сэр, если вы можете любезно дать мне минутку?" - сказал он бархатистым голосом, который всегда есть на республиканской нервы посетителя.
"Ну, что это?" - резко спросил журналист.
"Это, сэр". Лакей извлек из его грудного кармана копию _Clarion_. "Друг по воде довелось это увидеть, сэр, и он подумал, что было бы для меня интерес. Поэтому он послал его".
"Ну?"
"Вы написали, сэр, я думаю."
"Что если я сделал".
"И этот дяденька лакей ваша мысль мне".
Американец взглянул на проход и одобрили его собственные фразы.
"Да, это ты", - признал он.
Лакей сложил свой документ еще раз и сунул ее в карман.
"Я хотел бы, чтобы посекретничать или два с вами, сэр," сказал он в то же учтивый невозмутимый голос. "Я не думаю, сэр, что вы вполне понимаю, что с нашей точки зрения. Я бы хотел поставить его к вам, как я вижу это сам. Может быть, это бы ударить вас разные, то".
Американец увлекся. Там было "копировать" в воздухе.
- Садитесь, - сказал он.
"Нет, сэр, прошу прощения, сэр, я бы предпочел, чтобы стоять."
"Ну, делай, как знаешь. Если у вас есть что сказать, опередить его".
"Видите ли, сэр, дело вот в чем: есть такая традиция-то, что вы могли бы назвать стандартной-в числе лучших слуг, и Эд от одного к другому. Когда я пришел я был третьим, и мой начальник, и дворецкий оба были старики, которые прошли подготовку по лучшей. Я взял за ними так же, как они приняли после того, как те, что шли перед ними. Она восходит еще дальше, чем вы можете сказать".
"Я могу понять что".
"Но что, возможно, Вы не так хорошо понимаете, сэр, это дух, который лежал позади него. Есть человек, собственный самоуважения, на которые вы намекаете, сэр, в этой вот статье. Это его собственные. Но он не сможет сохранить ее, насколько я могу увидеть, если он возвращает хороший сервис за хорошие деньги, что он принимает."