Лонгрен, матрос «Ориона», крепкого трехсоттонного брига, на котором он прослужил де-сять лет и к которому был привязан сильнее, чем иной сын к родной матери, должен был, нако-нец, покинуть службу.
Это произошло так. В одно из его редких возвращений домой, он не увидел, как всегда еще издали, на пороге дома свою жену Мери, всплескивающую руками, а затем бегущую навстречу до потери дыхания. Вместо нее, у детской кроватки – нового предмета в маленьком доме Лонгрена – стояла взволнованная соседка.
– Три месяца я ходила за нею, старик, – сказала она, – посмотри на свою дочь.
Мертвея, Лонгрен наклонился и увидел восьмимесячное существо, сосредоточенно взи-равшее на его длинную бороду, затем сел, потупился и стал крутить ус. Ус был мокрый, как от дождя.