Жучка
Мы возвращались с охоты по льду пруда, на котором тут и там сидели и мёрзли над лунками рыбаки. Мы называли их в шутку «тихо помешенными», а они нас – «буйно помешенными». Собак на створки брать не стали, гончаки — псы смирные, на посторонних людей не реагируют. По пруду бегала небольшая собачонка, из тех, что образно называются «двортерьер». Наши собаки побежали за ней, а она с визгом бросилась к хозяину. Пришлось взять их на створки. Подошли к рыбаку. Им оказался хорошо знакомый старик, известный балагур.
- Ну, как охота? – спросил он.
- Плохо, снега много, собаки по шею вязнут, да и ходить тяжело.
- Толку от ваших собак. Вот моя собачка. Найду, бывало, след, кликну её: «Жучка, Жучка, вот след»! Она подбежит, только спросит: «Где»? и пошла. А ваши — только хлеб зря едят.
«Пересолил»
В 1970 году вышел новый Закон об охоте, по которому были введены «выходные дни» для дичи. Всё бы ничего, но у нас «хотели, как лучше, а вышло, как всегда»: вначале издадут Закон, а потом смотрят, что из этого получится. Так было и в этот раз. В конце сентября посреди недели начался пролёт уток. Охотники, махнув на Закон, выехали на водоём в заранее устроенные скрадки. Инспектор охотнадзора взял на спасательной станции катер, проплыл по пруду и отобрал у многих (кто не успел скрыться) ружья. Доводы, приводимые охотниками, что утка – птица пролётная, значения не имели, Закон – есть Закон!
Один старичок успел подплыть к берегу и, предчувствуя неизбежное, опустил ружьё возле лодки в воду. Когда к нему подплыли, он заявил: «Просто катаюсь, ружья нет! Вообще ничего нет! Вот, смотрите»! С этими словами он распахнул ватник, а под ним патронташ. Пришлось заплатить штраф.