Веселыми минутами в жизни каширинского семейства Алеша называет те вечера, когда дед с дядей Михаилом уходил в гости. Тогда в кухне собиралось все семейство вместе с постояльцами и нянькой, и начинался настоящий праздник. Дядя Яков непременно брал гитару, настраивал ее, а настроив и встряхнув кудрями, «сгибался над гитарой, вытягивал шею, точно гусь… играл что-то разымчивое, невольно поднимавшее на ноги». Сначала его музыка была грустной, мелодичной, «под эту музыку становилось жалко всех и себя самого, большие казались тоже маленькими, и все сидели неподвижно, притаясь в задумчивом молчании». Потом собравшиеся, утомленные и так нелегкой жизнью, просили дядю Якова сыграть что-нибудь веселое, задорное. И тогда главным героем становился непременно Иван-Цыганок, приемный сын Кашириных. Он «плясал неутомимо, самозабвенно, и казалось, что, если открыть дверь на волю, он так и пойдет плясом по улице, по городу, неизвестно куда…». Дядя Яков своими восклицаниями его подзадоривал. Глядя на Цыганка, плясать выходили и другие. Бывало, уговаривали даже бабушку. Она сначала отказывалась, но потом соглашалась. И плясала на удивление хорошо и с душой, плясала, «словно рассказывала что-то». Алеше в такие минуты она казалась «так буйно красива и мила». Очень старалась и старая Нянька — когда бабушка танцевала, она «гудела, как труба» в такт музыке песню. Танцы всегда перемежались с чаепитием, со вкусными яствами. Для детей и для взрослых это был настоящий праздник.