Как-то весною, в один из светлых вечеров, в каменном доме на Невском проспекте, большом и комфортабельном, сидел за письменным столом чиновник лет сорока. Серьёзный и сосредоточенный, он что-то писал вот уже в течении получаса, не поднимая головы. Сальная свеча, которая уже совсем была не нужна, и которую он не догадался потушить, нагорела так, что была, как чёрная шапка на тонкой ножке. Андрей Иванович, по-видимому, был недостаточно образован, или не очень богат, или черезчур скуп, чтобы употреблять восковые свечки. Небольшая комната, служившая ему кабинетом, была чиста и опрятна, выгодно отличаясь от большинства казённых палат. Кроме того, тотчас было видно, что хозяин не всегда занят делом, но также разрешает себе наслаждаться жизнью. Об этом как будто говорили кое-какие предметы, нарушающие традиционный интерьер: несколько дешёвых литографий на стенах, маленький бронзовый бюст Наполеона, украшавший книжный стеллаж, и два-три номера какого-то французского журнала. Несмотря на известные признаки вольнодумия, хозяин очевидно был прилежным чиновником, он по-прежнему работал, как заведённый.
"Не отложить ли тебе всё это на завтра, друг мой?" - произнесла, входя в комнату, белокурая девушка лет двадцати.