Считается, что замысел стихотворения возник у М. Ю. Лермонтова ещё в 1830—1831 годы, когда на начальном этапе воплощения литературной идеи Лермонтовым было создано стихотворение «Поле Бородина» . Тем не менее, к 25-летнему юбилею Отечественной войны 1812 г. и Бородинской битвы в частности М. Ю. Лермонтов решил создать принципиально новое произведение, которое отличалось бы особым тематическим содержанием и иной идейной направленностью. Активная обсуждаемость известных событий и героического сопротивления народа России в год антинаполеоновской кампании в широких слоях общества обусловила проявление повышенного интереса к этому историческому периоду. В частности, Лермонтов в этот период много размышлял о судьбе народа в истории, о нерушимой взаимосвязанности, взаимообусловленности и соотнесённости прошлого и настоящего России и её народа, о роли конкретного события в истории народа и страны. Анализируя этот аспект, В. Г. Белинский позже отмечал, что ключевой мыслью «Бородина» является «жалоба на настоящее поколение, дремлющее в бездействии, зависть к великому прошлому, полному славы и великих дел» . Эта тема лермонтовского творчества получила чрезвычайно широкое распространение в этот период, она красной нитью проходит через многие его поэтические произведения второй половины 1830-х годов.
Непосредственным поводом к написанию стихотворения послужило знакомство Лермонтова с воспоминаниями Алексея Афанасьевича Столыпина, ветерана Отечественной войны, который находился в родственных отношениях с поэтом. В какой-то степени образ отстранённого повествователя в стихотворении на прототипическом уровне пересекается с личностью Столыпина, несмотря на то, что нарративный компонент стихотворения представляется не офицером, а безымянным солдатом-рассказчиком, мудрым (всеведающим) и проницательным участником освободительной войны, что придаёт стихотворному тексту эпичность и мотивирует его фольклорное наполнение. Этот солдат-артиллерист весьма точно передаёт хоть и стихийные, но эпохальные настроения, характерные для беспристрастного народного начала, по определению являющегося внеличностным. Что касается красочного образа безымянного полковника, то его автор также не объективирует, однако в его чертах могут прочитываться протитипические личности Петра Багратиона, раненного на поле боя, а затем и генерала от инфантерии Дмитрия Дохтурова, который заменил первого в сражении.