Помогите написать Сочинение Рассуждение на тему. В чём проявляется Человечность.
С помощью текста
Однажды после ледостава облетела село весть, будто в полынье плавают гуси и не
улетают. Гуси крупные, людей не боятся, должно быть, домашние. И в самом деле,
вечером, когда я катался с ребятами на санках, с другой стороны реки послышались
тревожные крики. Гуси боялись наступающей ночи. Полынья с каждым часом
становилась меньше и меньше.
На следующий день оравой мы перешли реку по свежей, еще чуть наметившейся
тропинке. Один по одному забрались на выступы обледенелого камня и сверху увидели
гусей. Полынья сделалась с лесную кулижку величиной. И в этом окне металась по кругу
ошалевшая, усталая и голодная стайка гусей. Чуть впереди плавала дородная гусыня и
время от времени тревожно вскрикивала, подплывала к хрупкому припаю, врезалась в
него грудью, пытаясь выбраться на лед и вывести весь табун. Внезапно одного голошеего
гуся отделило течением от стайки, подхватило и понесло к краю полыньи. Он
поворачивался навстречу струе грудью, пытался одолеть течение, но его тащило и
тащило, и когда пригнало ко льду, он закричал отчаянно о помощи. Мать бросилась на
крик, ударяя крыльями по воде, но молодого гуся притиснуло ко льду, свалило на бок, и,
мелькнув беленькой бумажкой под припаем, словно под стеклом, он исчез навсегда.
Гусыня кричала долго и с таким, душу рвущим, горьким отчаянием, что коробило спины
- Пропадут гуси. Все пропадут. Спасти бы их, - сказал мой двоюродный брат Кеша.
Одни настаивали - подбираться к полынье ползком. Другие - держать друг дружку
за ноги и так двигаться. Третьи предлагали позвать охотников и пристрелить гусей, чтобы
не мучились. Кто-то советовал просто подождать - гуси сами выйдут на лед, выжмет их
из полыньи морозом. На помощь пришел местный сторож Мишка Коршуков.
- Всем взять по длинной доске!
И вот мы бросаем доски, ползем меж торосов к припою. Мишка сзади нас. Ему
нельзя на доску - он тяжелый.
- Стоп! - скомандовал Мишка. - Теперь надо одному. Кто тут полегче? Он обмерил
всех парней взглядом, и его глаза остановились на мне.
- Гусаньки, гусаньки! - звал я, глядя на сбившихся в кучу гусей.
Лед с тонким перезвоном оседал подо мной, под доской, беленькие молнии
метались по нему, пронзая уши, лопнувшей струной.
Вдруг что-то зашуршало возле моего бока, я обмер и, подумав, что обломился лед,
уцепился за доску и собрался уже заорать, как увидел, что Мишка доску мне сует.
Доска доползла до воды, чуть прогнула закраек, раскрошила его. Гуси отплыли к
противоположному от меня закрайку полыньи, встревоженно погагакивая. Мать-гусыня
поглядела на меня, недоверчиво гагакая, поплыла к доске. Все семейство двинулось за
ней. Возле доски мать развернулась, и я увидел, как быстро заработали ее яркие, огненные
лапы. Но скоро мать успокоилась, повернулась грудью по течению, поплыла быстро-
быстро и выскочила на доску. Чуть проковыляв от края, она приказала: "Делать так же!"
Гуси стремительно разгонялись, выпрыгивали на тесину и ковыляли по ней. Я отползал
назад, дальше от черной жуткой полыньи. Уже на крепком льду я схватил тяжелую
гусыню на руки, зарылся носом в ее тугое, холодное перо. Ребята согнали гусей в табунок,
подхватили кто которого и помчались в деревню. Я припер домой гусыню, шумел,
рассказывал, захлебываясь. махал руками. Гусыня орала на всю избу, клевалась и ничего
не желала есть. Бабушка выгнала ее во двор, заперла в стайку. Но гусыня и там орала на
всю деревню. И выорала свое. Ее отнесли в дом дяди, куда собрали к ней всех гусят. Тогда
гусыня-мать успокоилась и поела.
Вскоре после этого гуси совсем вывелись: кого-то потравили собаки, кого-то поели в
голодуху. С верховьев Енисея птицу больше не приносит - выше села ныне стоит плотина
гидростанции. (По