История создания «Вальса-фантазии» такова: Глинка познакомился с очаровательной девушкой, воспитанницей Смольного института Екатериной Керн, дочерью легендарной Анны Керн, которой посвящено стихотворение Пушкина «Я помню чудное мгновенье» . И, будто следуя по стопам великого поэта, Глинка создал собственное «чудное мгновенье» - Вальс-фантазию для фортепиано, впоследствии им же самим оркестрованную. Не случайно тема любви ассоциировалась у Глинки с вальсом: балы были главным местом любовных свиданий, и надежда на счастье и угроза разлуки будто витали в бальных залах.
Самый ритм вальса, связанный с образами легкого, "воздушного" движения, с образами парения и полета, глубоко вошел в дух и строй романтической музыки XIX века. В то же время, лирический характер «Вальса-фантазии» обусловлен удивительной напевностью его тематизма. Своеобразный сплав песенности и танцевальности придает глинкинской мелодике особый оттенок задушевности, интимности, теплоты. Основная тема вальса проникнута задумчиво-печальным настроением. С ней чередуются мотивы, передающие другие оттенки чувства – то элегически-грустные, то драматически-взволнованные, то пленительно изящные.
Значение "Вальса-фантазии" в истории русского симфонизма оказалось огромным, куда более широким, чем это мог предвидеть сам композитор. Создав это произведение, Глинка в значительной мере предугадал особый путь симфонизации танца - будущие принципы развития лирических образов в балетах Чайковского и Глазунова, сквозная линия "вальсовости" в симфониях Чайковского. И если, по верному выражению Чайковского, "Камаринская" дала начало развитию русской симфонической классики, то аналогичную роль сыграл и "Вальс-фантазия", породивший целое направление в русской музыке. В свое время В. Ф. Одоевский говорил, что только из обрезков оперы «Руслан и Людмилы» , можно выкроить четыре великолепных оперы. Так и из мелодического богатства «Вальса-фантазии» можно черпать бесконечно.