Адажио Альбинони - одно из самых известных музыкальных произведений.
Именно оно непременно звучит, когда человека провожают в последний путь.
Именно оно заставляет сердце слушателей сжиматься и навевает мысли о
вечном. Именно оно стало первым сочинением, предвосхитившим возрождение
славы композитора.
Однако лишь единицы знают истинное происхождение этого произведения. Вскоре после второй мировой известный музыковед Ремо Джацотто (Remo Giazotto) заканчивал биографию Томаза Альбинони (в те годы - известного лишь в узких кругах) . Как и полагается в любой серьезной биографической работе, Ремо пытался найти как можно более достоверные и полные исторические материалы, связанные с творчеством композитора. В своих поисках в Дрезденской государственной библиотеке он наткнулся на некий отрывок. Это был небольшой кусок произведения, вероятнее всего - медленная часть из трио-сонаты. Сохранились лишь шесть начальных тактов мелодии и линия баса.
Невозможно даже сказать, что Джацотто "реконструировал" или "восстановил" это произведение, здесь подходит только одно слово - "сочинил". Да, он практически сочинил известнейшее Адажио заново. Ему показалось, что эта музыка - типично церковного склада, поэтому он, недолго думая, добавил в произведение орган. Ну разве не выглядит иронией судьбы то, что именно это произведение пятидесятых годов нашего века привело к возрождению славы Альбинони? Теперь на концертах можно услышать его сонаты, симфонии, отрывки из опер.. .
И только теперь музыковеды пишут восторженные статьи об Альбинони, упоминают о том, что в его сочинениях "предвосхищены некоторые стилистические особенности классической симфонии". Раньше мало кто замечал это.
Похожая история (правда, с течением времени она стала намного более известна, ее можно встретить практически в каждой биографии композитора) случилась и с Иоганном Себастьяном Бахом. Композитор, который получил наибольшее количество голосов посетителей сайта Cultureciosque.com в голосовании "Лучший композитор тысячелетия" умер не то, чтобы в забвении, но.. . Только во времена Мендельсона музыка Баха получила новую жизнь. А уж слава Баха нынешнего масштаба - заслуга ХХ века.