Еще окровавленное тело Лжедмитрия I лежало на Красной площади, а уже 19 мая 1606 года бояре и знатное духовенство под звон колоколов, звуки литавр и труб приветствовали нового российского царя: Василия Ивановича Шуйского. По настоянию самого Шуйского, он был избран, вернее, "выкрикнут" царем своими сторонниками перед собравшейся на Красной площади толпой бояр, духовенства и московского люда. Шуйский, как главный организатор заговора против Лжедмитрия, мог рассчитывать на русский престол, но все-таки его избрание было слишком поспешным. Вероятно, надо было собрать Земский Собор из выборных людей всего государства, как было при избрании Годунова, но Василий Иванович не был уверен, что изберут именно его. Он спешил воспользоваться моментом. Он спешил унять начавшуюся в государстве смуту.
По всем городам были разосланы грамоты от имени бояр и Шуйского, в которых сообщалось о гибели самозванца Гришки Отрепьева и об избрании царем якобы по приговору всех людей Московского государства Шуйского. Одновременно была разослана грамота и от имени царицы-инокини Марфы, в которой она извещала, что признала вора сыном под угрозой смерти. Она свидетельствовала богом, что ее сердце успокоено казнью обманщика.
Однако скорое "незаконное" избрание царем Шуйского, когда многие в дальних уголках страны да и в самой Москве не знали о его выборах, не только не успокоило народ, но, наоборот, привело к новым смутам. Многим россиянам полюбился Лжедмитрий. Для многих он оставался истинным Дмитрием, законным царем Отечества. Непонятны были и действия самого Шуйского: еще недавно он торжественно признавал пришельца из Польши истинным Дмитрием, а теперь объявлял самозванцем.
Шуйского не любили многие. Его знали как изолгавшегося льстивого царедворца, интригана, скупого до скряжничества, завистливого, недоверчивого и подозрительного человека. "Он гнул шею перед силой; покорно служил власти, пока она была могуча для него, но изменял ей, когда видел, что она ослабела, и вместе с другими топтал то, перед чем прежде преклонялся" (Н. М. Карамзин) . Да и в самой внешности Шуйского не было ничего царского: это был худенький, приземистый, сгорбленный 54-летний старичок с больными, подслеповатыми глазами, с длинным горбатым носом, большим ртом и морщинистым лицом.
1 июня 1606 года Шуйский венчался на царство, а на патриарший престол был поставлен казанский митрополит Гермоген (Патриарх Гермоген в смутные годы междуцарствования показал себя несгибаемым ревнителем устоев православной церкви и сыграл исключительную роль в организации сил в защиту российской государственности) . Надеясь успокоить россиян и исключить возможность появления нового самозванца, Шуйский приказал, чтобы мощи убитого царевича, св. Дмитрия, были доставлены из Углича в Москву и установлены в Архангельском соборе.
Не в добрый час и не тот человек взял скипетр в свои руки.
Не было у Шуйского ни государственного ума, ни опоры на бояр и служилых людей. С самого начала его откровенно слабое царствование грозило ввергнуть Россию в пучину бед. Смута и тревога чувствовались повсюду. Народ выходил из повиновения. В его сознании, потрясенном быстрым чередованием царей, рождалась определенная вольнодумность. Дисциплины не было. На этой почве вполне логичным было явление нового самозванца. Тут же заговорили о том, что Дмитрий жив, а вместо него был убит другой человек. Еще 17 мая, в день гибели Лжедмитрия, один из его приверженцев, Молчанов, бежал из Москвы в Литву, распуская по дороге слухи, что он царь Дмитрий.