I
Я жил на берегу моря и ловил рыбу. У меня была лодка, сетки и разные удочки. Перед домом стояла будка, и на цепи огромный пес. Мохнатый, весь в черных пятнах - Рябка. Он стерег дом. Кормил я его рыбой. Я работал с мальчиком, и кругом на три версты никого не было. Рябка так привык, что мы с ним разговаривали, и очень простое он понимал. Спросишь его: "Рябка, где Володя?" - Рябка хвостом завиляет и повернет морду, куда Володька ушел. Воздух носом тянет и всегда верно. Бывало придешь с моря ни с чем, а Рябка ждет рыбы. Вытянется на цепи, повизгивает.
Обернешься к нему и скажешь сердито:
- Плохи наши дела, Рябка! Вот как...
Он вздохнет, ляжет и положит на лапы голову. Уж и не просит больше, понимает.
Когда я надолго уезжал в море, я всегда Рябку трепал по спине и уговаривал, чтобы хорошо стерег. И вот хочу отойти от него, а он встанет на задние лапы, натянет цепь и обхватит меня лапами. Да так крепко - не пускает. Не хочет долго один оставаться: и скучно и голодно.
Хорошая была собака!
II
А вот кошки у меня не было, и мыши одолевали. Сетки развесишь, так они в сетки залезут, запутаются и перегрызут нитки, напортят. Я их находил в сетках - запутается другая и попадется. И дома все крадут, что ни положи.
Вот я и пошел в город. Достану, думаю, себе веселую кошечку, она мне всех мышей переловит, а вечером на коленях будет сидеть и мурлыкать. Пришел в город. По всем дворам ходил - ни одной кошки. Ну, нигде.
Я стал у людей спрашивать:
- Нет ли у кого кошечки? Я даже деньги заплачу, дайте только.
А на меня сердиться стали:
- До кошек ли теперь? Всюду голод, самим есть нечего, а тут котов корми.
А один сказал:
- Я бы сам кота съел, а не то что его, дармоеда, кормить!
Вот те и на! Куда же это все коты девались! Кот привык жить на готовеньком: накрал, нажрался и вечером на теплой плите растянулся. И вдруг такая беда! Печи не топлены, хозяева сами черствую корку сосут. И украсть нечего. Да и мышей в голодном доме тоже не сыщешь.
Перевелись коты в городе... А каких, может быть, и голодные люди приели. Так ни одной кошки не достал.
III
Настала зима, и море замерзло. Ловить рыбу стало нельзя.
А у меня было ружье. Вот я зарядил ружье и пошел по берегу. Кого-нибудь подстрелю: на берегу в норах жили дикие кролики.
Вдруг, смотрю, на месте кроличьей норы большая дырка раскопана, как будто бы ход для большого зверя. Я скорее туда.
Я присел и заглянул в нору. Темно. А когда пригляделся, вижу: там в глубине два глаза светятся.
Что, думаю, за зверь такой завелся?
Я сорвал хворостинку и в нору. А оттуда как зашипит!
Я назад попятился. Фу ты! Да это кошка!
Так вот куда кошки из города переехали!
Я стал звать:
- Кис-кис! Кисонька! - и просунул руку в нору.
А кисонька как заурчит, да таким зверем, что я и руку отдернул.
Ну тебя, какая ты злая!
Я пошел дальше и увидел, что много кроличьих нор раскопано. Это кошки пришли из города, раскопали пошире кроличьи норы, кроликов выгнали и стали жить по-дикому.
IV
Я стал думать, как бы переманить кошку к себе в дом.
Вот раз я встретил кошку на берегу. Большая, серая, мордастая. Она, как увидела меня, отскочила в сторону и села. Злыми глазами на меня глядит. Вся напружилась, замерла, только хвост вздрагивает. Ждет, что я буду делать.
А я достал из кармана корку хлеба и бросил ей. Кошка глянула, куда корка упала, а сама ни с места. Опять на меня уставилась. Я обошел стороной и оглянулся: кошка прыгнула, схватила корку и побежала к себе домой, в нору.
Так мы с ней часто встречались, но кошка никогда меня к себе не подпускала. Раз в сумерках я ее принял за кролика и хотел уже стрелять.
V
Весной я начал рыбачить, и около моего дома запахло рыбой.
Вдруг слышу - лает мой Рябчик. И смешно как-то лает: бестолково, на разные голоса, и подвизгивает. Я вышел и вижу: по весенней траве не торопясь шагает к моему дому большая серая кошка. Я сразу ее узнал. Она нисколько не боялась Рябчика, даже не глядела на него, а выбирала только, где бы ей посуше ступить. Кошка увидала меня, уселась и стала глядеть и облизываться. Я скорее побежал в дом, достал рыбешку и бросил.
Она схватила рыбу и прыгнула в траву. Мне с крыльца было видно, как она стала жадно жрать. Ага, думаю, давно рыбы не ела.
И стала с тех пор кошка ходить ко мне в гости.
Я все ее задабривал и уговаривал, чтобы перешла ко мне жить. А кошка все дичилась и близко к себе не подпускала. Сожрет рыбу и убежит. Как зверь.
Наконец мне удалось ее погладить, и зверь замурлыкал. Рябчик на нее не лаял, а только тянулся на цепи, скулил: ему очень хотелось познакомиться с кошкой.
Теперь кошка целыми днями вертелась около дома, но жить в дом не хотела идти.
Один раз она не пошла ночевать к себе в нору, а осталась на ночь у Рябчика в будке. Рябчик совсем сжался в комок, чтобы дать место.