Родина никогда не была для Ахматовой понятием отвлеченным. Кровная связь с нею ощущалась с обостренной резкостью в самую тяжелую — для страны и ее поэта — пору. Пожалуй, впервые это было осознано с началом Первой мировой войны, когда в судьбу Ахматовой, как и в судьбу ее сограждан, вошла история.
Не случайно обращение к жанру молитвы там, где речь идет о судьбе родины.
«Молитва — просьба о невозможном: „Исцели мне душу, царь небесный, / Ледяным покоем нелюбви“. Молитвенный настрой, доходящий порой до экстаза, наделен знаковой функцией; он знаменует накал переживания, стирающего, в своей ауре, границу между „здесь“ и „там“. Атрибуты веры сближают земную, человеческую драму с легендой, притчей, и то, что поначалу кажется обыденным, получает сверхнатуральную мерку».
По словам поэта Н. Коржавина, стихи — в ряду которых, без сомнения, стоит и «Молитва», — позволяют говорить о возвращении Ахматовой «не только к родной земле, но и к самой себе, к своей сути», убеждая в том, что «в ней с самого начала жили и заявляли о себе те качества, творческие и человеческие, которые в трагические времена дали ей возможность стать в полном смысле этого слова народным поэтом...».