«Фома Пухов не одарен чувствительностью: он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки». После погребения жены, намаявшись, Пухов ложится спать. К нему кто-то громко стучит. Сторож конторы начальника дистанции приносит путевку на работы по очистке железнодорожных путей от снега. На станции Пухов расписывается в приказе — в те годы попробуй не распишись! — и вместе с бригадой рабочих, обслуживающих снегоочиститель, который тянут два паровоза, отправляется расчищать от снежных заносов путь для красноармейских эшелонов и бронепоездов. Фронт находится в шестидесяти верстах. На одном из снежных завалов снегоочиститель резко тормозит, рабочие падают, разбивая головы, помощник машиниста разбивается насмерть. Конный казачий отряд окружает рабочих, приказывая доставить паровозы и снегоочистку на занятую белыми станцию. Подъехавший красный бронепоезд освобождает рабочих и расстреливает завязших в снегу казаков.
На станции Лиски рабочие отдыхают три дня. На стене барака Пухов читает объявление о наборе механиков в технические части Южного фронта. Он предлагает своему другу Зворычному поехать на юг, а то «на снегоочистке делать нечего — весна уж в ширинку дует! Революция-то пройдет, а нам ничего не останется!». Зворычный не соглашается, жалея покидать жену с сыном.
Через неделю Пухов и ещё пятеро слесарей едут в Новороссийск. Красные снаряжают на трех кораблях десант из пятисот человек в Крым, в тыл Врангелю. Пухов плывет на пароходе «Шаня», обслуживая паровой двигатель. Непроглядной ночью десант проходит Керченский пролив, но из-за шторма корабли теряют друг друга. Бушующая стихия не дает десанту высадиться на крымский берег. Десантники вынуждены вернуться в Новороссийск.
Приходит известие о взятии красными войсками Симферополя. Четыре месяца Пухов проводит в Новороссийске, работая старшим монтером береговой базы Азово-Черноморского пароходства. Он скучает от недостатка работы: пароходов мало, и Пухов занят тем, что составляет отчеты о неисправности их механизмов. Он часто гуляет в окрестностях города, любуясь природой, находя все уместным и живущим по существу. Вспоминая свою умершую жену, Пухов чувствует свое отличие от природы и горюет, уткнувшись лицом в нагретую его дыханием землю, смачивая её редкими неохотными каплями слез.
Он покидает Новороссийск, но едет не к дому, а в сторону Баку, собираясь дойти до родины вдоль берега Каспия и по Волге. В Баку Пухов встречается с матросом Шариковым, который налаживает Каспийское пароходство. Шариков дает Пухову командировку в Царицын — для привлечения квалифицированного пролетариата в Баку. В Царицыне Пухов показывает мандат Шарикова какому-то механику, которого встречает у конторы завода. Тот читает мандат, мажет его языком и приклеивает на забор. Пухов смотрит на бумажку и надевает её на шляпку гвоздя, чтобы её не сорвал ветер. Он идет на вокзал, садится на поезд и спрашивает людей, куда он едет. «А мы знаем — куда? — сомнительно произносит кроткий голос невидного человека. — Едет, и мы с ним».
Пухов возвращается в свой город, поселяется у Зворычного, секретаря ячейки мастерских, и начинает работать слесарем на гидравлическом прессе. Через неделю он переходит жить в свою квартиру, которую он называет «полосой отчуждения»: ему там скучно. Пухов ходит в гости к Зворычному и рассказывает что-нибудь о Черном море — чтобы не задаром чай пить. Возвращаясь домой, Пухов вспоминает, что жилище называется очагом: «Очаг, черт: ни бабы, ни костра!»
К городу подступают белые. Рабочие, собравшись в отряды, обороняются. Бронепоезд белых обстреливает город ураганным огнем. Пухов предлагает собрать несколько платформ с песком и пустить с уклона на бронепоезд. Но платформы разлетаются вдребезги, не причинив бронепоезду вреда. Бросившиеся в атаку рабочие падают под пулеметным огнем. Утром два красных бронепоезда приходят на помощь рабочим — город спасен.
Ячейка разбирается: не предатель ли Пухов, придумавший глупую затею с платформами, и решает, что он просто придурковатый мужик. Работа в цехе отягощает Пухова — не тяжестью, а унынием. Он вспоминает о Шарикове и пишет ему письмо. Через месяц он получает ответ Шарикова с приглашением работать на нефтяных приисках. Пухов едет в Баку, где работает машинистом на двигателе, перекачивающем нефть из скважины в нефтехранилище. Идет время,
Пухову становится хорошо, и он жалеет только об одном: что немного постарел, и нет чего-то нечаянного в душе, что было раньше.