Заслуга Порфирия Петровича в том, что голой улике он не доверяет, не доверяет и первому впечатлению. Собирая улики, «он складывает в различные сочетания, которые, то падая и разрушаясь, то приобретая неожиданную окраску» (появление Миколки) , приводят, наконец, Порфирия Петровича к убеждению в виновности Раскольникова. Именно он пришел к заключению, что Раскольников не простой убийца, он человек с идеей. Достаточно вспомнить разговоры Порфирия Петровича с Раскольниковым, его лукаво- простодушную интонацию, его невинные вопросы о Новом Иерусалиме, о воскрешении Лазаря, его соображения, анализы, воображения, неформальная обстановка, чтобы убедиться, что Порфирий Петрович – следователь, знающий и владеющий психологическими приемами для доказательства виновности преступления.
Более того, Порфирий Петрович неслучайно избегает формальностей, он даже не арестовывает Раскольникова, потому что свою задачу видит в другом: победить Раскольникова идеологически; он хочет убедить Раскольникова, что в его теории, разделяющей людей на «обыкновенных» и «необыкновенных» , на «право имею» и «тварь дрожащую» именно он, Раскольников, – «тварь дрожащая» . Порфирий Петрович не арестовывает Раскольникова по той причине, что ясно понимает, что каторга только ожесточит и нравственно успокоит, а он не хочет его «на покой» сажать. Порфирий Петрович, более того, был уверен, что Раскольников и не убежит, потому что прекрасно представлял ту внутреннюю борьбу собственного наказания, которая произойдет в душе Раскольникова.
И действительно, с болью и состраданием мы перечитываем те страницы «Преступления и наказания» , в которых герой томится муками, испытывает отвращение к себе, казнит, наказывает себя. И только наказание собственным судом подымет его из падения. И сам явится « с повинной» . Но, идя принимать свое внешнее наказание, Раскольников уже был очищен внутренним страданием, и тот суд, суд совести, который бог вложил в душу человека, уже совершил свое дело и открыл «бунтующему» сердцу Раскольникова новые, более широкие горизонты… Он окажется опять рядом с теми, с которыми, «как ножницами» отрезал своей теорией о двух разрядах. И внешнее наказание теперь для Раскольникова станет скорее желанным концом перед началом новой жизни. Этого наказания ждет исстрадавшаяся, порочная душа героя, исстрадавшаяся сознанием бесплодности совершенного злодеяния и нравственными муками.