Я вырос на безлесном юге, потому, может быть, больше всего в среднерусской природе я полюбил леса. Лесное слово «глухомань» меня заворожило. Впервые я услышал его от лесников. Оно связывается в моем представлении с дремучим лесом, сырыми чащами, буреломом, с зеленоватым сумраком и вечной тишиной. "Сторона ты моя, сторонушка, вековая моя глухомань"- поется в старинной песне .
Лучше всего смотрятся леса с пожарных вышек. Тогда хорошо видишь, как они уходят за горизонт, спускаются в туманные лещины, стоят крепостными стенами над песчаными ярами. Кое-где блестит вода - зеркало неподвижного затона.
С вышки охватишь взглядом все полесье, весь торжественный лесной край, властно зовущий человека в свои загадочные дебри.