Отношения с Амалией Ризнич, дочерью венского банкира, бывшей наполовину немкой, наполовину итальянкой, — один из самых загадочных и малоизученных эпизодов биографии Пушкина. Поэт познакомился с ней в 1823 году, когда приехал из Кишинева в Одессу, чтобы продолжить там службу. Современники описывали ее как необыкновенно красивую особу, высокую, стройную, отличавшуюся пламенными очами и длинной черной косой. Молодая женщина выделялась на фоне других представительниц прекрасного пола, так как практически всегда носила мужскую шляпу и длинное платье, закрывающее ступни. Ризнич была замужем. По словам ее супруга, Пушкин увивался вокруг Амалии будто котенок. До сих пор доподлинно неизвестно, отвечала ли заграничная красавица поэту взаимностью. Чувство Александра Сергеевича к Ризнич было сильным, но продолжительным назвать его сложно. В мае 1824 года она уехала в Австрию, страдая от тяжелой болезни, оттуда отправилась во Флоренцию, где вскоре скончалась.Как пишет известный пушкинист Павел Елисеевич Щеголев (1877-1931), с именем Ризнич исследователи творчества Александра Сергеевича часто связывают произведения самые разные, порой кардинально противоположные по содержанию. В девятнадцатом веке комментаторы и биографы считали адресованной Амалии практически всю любовную лирику, созданную Пушкиным во время пребывания в Одессе. В итоге Щеголев ограничил цикл, посвященный Ризнич, всего двумя стихотворениями да парой строф из «Евгения Онегина». Впрочем, и его позиция впоследствии была не раз оспорена.Скорей всего, именно Амалии адресовано стихотворение «Ночь», написанное в конце октября 1823-го. В нем перед читателями предстает одинокий лирический герой, страдающий от неразделенных чувств. В первой строке он словно говорит от имени возлюбленной. Не женщина считает его голос ласковым и томным. Ему просто очень хочется, чтобы так было. Кажется, во второй части стихотворения красавица приходит к герою: во тьме блистают ее глаза, он слышит голос. Вот только все это – просто плоды фантазий, побег от реальности в идеальный мир мечтаний, будто ночь наводит морок. В действительности одиночество никуда не делось. Кажется, что от начала к финалу оно только усилилось. И почему-то, когда в середине стихотворения говорится о том, как «стихи, сливаясь и журча, текут, ручьи любви, текут, полны тобою», перед глазами возникает образ плачущего в пустой темной комнате человека.