Из полудесятка женских персонажей «Грозы» на первом плане, несомненно, характеры Марфы Игнатьевны Кабановой и ее невестки Катерины. Это два основных, во многом противоположных образа, которые в значительной мере формируют взгляд читателя и зрителя на весь мир, обозначенный Добролюбовым как темное царство. Как видно, Островский, в отличие от Добролюбова, не выводит Катерину за пределы патриархального мира, мало того, она немыслима без него. Разве можно представить Катерину без искреннего и глубокого религиозного чувства, без ее воспоминаний о родительском доме, в котором, вроде бы, все то же самое, что и в доме Кабановых, да не то, представить ее без ее певуче-песенного языка? Катерина воплощает в себе поэтическую сторону патриархального уклада русской жизни, лучшие качества русского национального характера. Но люди, которые ее окружают, в своих душевных свойствах страшно далеки от нее, особенно Кабаниха. Стоит сравнить их слова и действия. Речь Кабанихи нетороплива и монотонна, движения медленны; живые чувства просыпаются в ней только тогда, когда разговор касается обычаев и порядков старины, которые она яростно защищает. Кабаниха во всем опирается на авторитет старины, который представляется ей незыблемым, и ждет того же от окружающих. Ошибочно полагать, что Кабаниха подобно Дикому принадлежит к типу самодуров. Такая «самодурная пара» в драме была бы избыточной, а Островский не повторяется, каждый его образ — художественно уникален. Дикой психологически гораздо примитивнее, чем Марфа Игнатьевна, он больше соответствует типу самодура, открытому Островским в его ранних пьесах; Кабанова значительно сложнее. Ни одно из ее требований не продиктовано ее прихотью или капризом; она требует только неукоснительного соблюдения порядков, установленных обычаем и традициями. Эти обычаи и традиции заменяют ей юридические законы, диктуют незыблемые моральные правила. Сходным образом относится к традициям и Катерина, для нее эти обычаи и традиции, эти правила — святое, но в ее речи и поведении и в помине нет мертвенности Кабанихи, она очень эмоциональна, и традицию она тоже воспринимает эмоционально, как нечто живое и действенное. Переживания и чувства Катерины отражаются не только в ее словах — образ этот сопровождается многочисленными авторскими ремарками; в отношении Кабанихи Островский куда менее многословен.
Главное различие между Катериной и Кабанихой, различие, которое разводит их на разные полюса, заключается в том, что следование традициям старины для Катерины является душевной потребностью, а для Кабанихи это попытка обрести необходимую и единственную опору в предчувствии крушения патриархального мира. Она не вдумывается в суть порядка, который оберегает, она выхолостила из него смысл, содержание, оставив только форму, превратив его тем самым в догму. Прекрасную сущность старинных традиций и обычаев она превратила в бессмысленный обряд, что сделало их противоестественными. Можно сказать, что Кабаниха в «Грозе» (так же, как и Дикой) олицетворяет собой явление, свойственное кризисному состоянию патриархального уклада жизни, а не присущие ему изначально. Мертвящее воздействие кабаних и диких на живую жизнь с особой очевидностью проявляется именно тогда, когда жизненные формы лишаются прежнего содержания и сохраняются уже как музейные реликвии. Катерина же представляет собой лучшие качества патриархальной жизни в их первозданной чистоте.
Таким образом, Катерина принадлежит патриархальному миру — в его первоначальном значении — в гораздо большей степени, чем Кабаниха, Дикой и все остальные персонажи драмы. Художественное назначение последних — обрисовать причины обреченности на гибель патриархального мира настолько полно и многосторонне, насколько это возможно. Так, Варвара идет по линии наименьшего сопротивления — приспосабливается к ситуации, принимает «правила игры» в «темном царстве» , в котором все построено на обмане и видимости. Она научилась обманывать и пользоваться случаем; она, как и Кабаниха,