Взломав лед, бешено взыграли степные речки, и дороги стали почти совсем непроездны.
Пара сытых лошадей, в струну натягивая постромки, еле тащила тяжелую бричку.
Шофер пригнал из хутора машину, подошел к лодке и сказал, берясь за весло:
— Если это проклятое корыто не развалится на воде, — часа через два приедем, раньше не ждите.
Я присел на него, хотел закурить, но, сунув руку в правый карман ватной стеганки, к великому огорчению, обнаружил, что пачка «Беломора» совершенно размокла.Теперь, горько досадуя на свою оплошность, я бережно извлек из кармана раскисшую пачку.Хорошо было сидеть на плетне вот так, одному, целиком покорясь тишине и одиночеству, и, сняв с головы старую солдатскую ушанку, сушить на ветерке мокрые после тяжелой гребли волосы.Высокий, сутуловатый мужчина, подойдя вплотную, сказал приглушенным баском:
— Здорово, браток!
Чуть-чуть улыбаясь, мальчик смело протянул мне розовую холодную ручонку.Сняв со спины тощий вещевой мешок, устало присаживаясь рядом со мною, отец сказал:
— Беда мне с этим пассажиром!
Выломав из плетня сухую искривленную хворостинку, он с минуту молча водил ею по песку.