Был конец ноября, самое грустное время в деревне. Гляжу в задумчИвом покое на куст, склонеННый над рекою. Над головой видны осыпаННые надувшИмися смОлистыми почками тонкие ветки берез. По реке несло желтОватую пену, похожую на битый белок. Юрий Юрьевич, преподаватель воеННого дела, относился ко мне хорошо. Мы знаем Лермонтова, как поэта и прозаика, и не знаем его, как драматурга. РазмореННые жарой, люди двигались медлеННо, вяло. Это был худенький юноша, выдумщик и спорщик. Фантазер и изобретатель, он свои планы излАгал с увлЕчением, картиННо, восторжеННо. Человек, мало образованный к книгам, Василий относился с каким-ТО суеверным почтением. Маша, бледная и трепещУщая, подошла к Ивану Кузьмичу, стала на колени и поклОнилась ему в землю. Мой сосед, маленький нервный человек, раССказал мне страННую историю. Василиса Егоровна, прИсмиревшая под пулями, вЫглянула на степь, на которой заметно было большое движение. В свящеННой тишине восходит солнце и от камней острова поднимается в небо сизый туман, насыщеННый сладким запахом золотых цветов. Один из ямщиков, весьма высокий мужчина, вылез из саней, молча отвЯзал свою тройку.