Срочно нужно сочинение рассуждение
Каково эмоциональное состояние Сафонова в предложениях 37 и 38?
(1)Когда Сафонов вошёл в родной городок, окраины встретили его длинными, через всю дорогу, тенями от старых тополей; кое-где в садах подымался синеватый самоварный дымок, ветви обогретых солнцем яблонь свешивались через заборы.
(2)С волнением и любопытством посмотрев на тёмное здание школы, вдруг заметил он справа, в сырой темноте парка под густыми акациями, красный огонёк, пробивающийся меж ветвей. (З)Неужели Мария Петровна?.. (4)3десь жила Мария Петровна, его учительница по математике, как же он сразу о ней не подумал, не вспомнил! (5)Всегда он был её любимцем, она пророчила ему блестящее математическое будущее...
(б)Сафонов зашагал по аллее в глубину парка, а когда близко увидел маленький домик под деревьями, тусклый свет в окне, задёрнутом красной занавеской, он даже задыхался. (7)Сколько лет они не виделись! (8)3десь ли она теперь? (9)Живали? (10)Что с ней?
(11)— Мария Петровна, — тихо и зовуще сказал Павел Георгиевич, — вы меня узнаёте?
(12)— Входите, — сказала она тем вежливым, строгим голосом, каким, очевидно, обращалась к родителям своих учеников, когда те приходили «поговорить».
(13)Она несколько секунд всматривалась в него снизу вверх, он видел её болезненно-бледное, состарившееся, будто источенное лицо, и в эту минуту, сдерживая жалость, отметил про себя, как сильно она изменилась, стала ещё более тонкой, хрупкой, только седые волосы были коротко и знакомо подстрижены.
(14)— Паша Сафонов... (15)Паша? — проговорила она почти испуганно, и Павлу Георгиевичу показалось, что лицо её задрожало. — (16)Садись, пожалуйста, вот сюда, к столу, Паша... (17)Ты приехал?
(18)— Да, да, я сейчас, я сейчас! — обрадованно заговорил Сафонов, с неловкостью вешая плащ, шляпу на вешалку, где виднелось одинокое пальто Марии Петровны. — (19)Мария Петровна, а кто заходил к вам, кого вы встречали ещё из нашего класса? (20)Гришу Самойлова видели? (21)Артист. (22)Помните, он корчил рожи, а вы ему сказали, что у него способности? (23)Неужели не приезжал?
(24)Мария Петровна не ответила, она, наклонив голову, мешала ложечкой в чашечке, и он увидел на её пальце неотмывшееся чернильное пятно, перевёл взгляд на её источенное лицо и с какой-то внезапной жалостью, с любовью увидел морщины вокруг её губ, её тонкую, слабую шею, коротко подстриженные, сплошь белые волосы, и что-то больно, тоскливо сжалось у Павла Георгиевича в груди. (25)Он подумал, что, если бы она умерла, он не знал бы этого. (26)И не знали бы другие...
(27)— Мария Петровна, а интересно, кто-нибудь пишет вам?
(28)— Нет, Паша, — сказала она.
...(29)Сафонов хорошо помнил, как они прощались: он как-то стыдливо снял свой роскошный плащ, который висел рядом с потёртым пальто старой учительницы, и с непроходящим ощущением вины поклонился.
(30)Всю дорогу до Москвы Сафонов не мог успокоиться, переживал чувство жгучего, невыносимого стыда. (31)Он думал о Витьке Снегирёве, о Шехтере, о Самойлове — о всех, с кем долгие годы учился когда-то, и хотелось ему достать их адреса, написать им гневные, уничтожающие письма. (32)Но он не знал их адресов. (33)Потом он хотел написать Марии Петровне длинное извинительное письмо, но с ужасом и отчаянием подумал, что не знает номера её дома.
(34)На большой станции Сафонов, хмурый, взволнованный, вышел из вагона. (35)Он зашёл на почту и, поколебавшись, дал телеграмму на адрес школы, на имя Марии Петровны. (36)В телеграмме этой было два слова: (37)«Простите нас».